Дракон должен умереть. Книга III (СИ)

Она говорит, что умирает. Уверена в этом. Так ли это? Он не знает. Только чувствует, что с ней что-то не так. Может ли он узнать, что с ней? Может. Но для этого ему нужно снова перестать быть Генри, посмотреть на нее другими глазами.

Он боялся. Боялся, что снова провалится туда, в эту бездну абсолютного знания и ясности — Генри не знал, сможет ли Джоан его вернуть на этот раз. Он должен научиться делать это сам, если не хочет бояться потерять свою человеческую сущность навсегда.

Очень осторожно, не оставляя ни урагана чувств, ни более спокойного осознания реальности, он начал двигаться все дальше, на новые и новые уровни мысли, пока наконец не прикоснулся к тому, где не оставалось ничего неизвестного. И, не давая себе сорваться в бесконечность истины, он посмотрел на Джоан — не глазами, но всем собой, всей своей сущностью.

Посмотрел — и замер.

— Джоан, — тихо позвал он, и она резко повернулась к нему, услышав ту, другую сущность в его голосе. — Ты не умираешь.

Она пристально, недоверчиво смотрела на него.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю.

— Но...

Он лишь с трудом покачал головой, глядя ей в глаза — и медленно, шаг за шагом, начал возвращаться обратно, от бесконечности в ничтожно малую точку бытия, в которой они сейчас находились. Как будто закрывая за собой двери бесконечной анфилады, он видел, знал все меньше — но помнил, что, если захочет, сможет это узнать и увидеть вновь.

И наконец дверей не осталось, они стояли вдвоем в комнате, и никакого урагана больше не было, потому что все вдруг стало совершенно очевидно и закономерно. Генри снова ощутил плечи Джоан сквозь тонкую ткань сорочки.

Он глубоко вздохнул — и улыбнулся.

— Я понимаю, почему я не догадался... — начал он. — Но ты?

— Что — я? — не поняла Джоан. Она по-прежнему смотрела на него с подозрением.

— Джо. Тошнота. Усталость. Слабость. И еще сонливость, между прочим.

— Да, — нетерпеливо перебила Джоан, — я все это знаю, спасибо.

— Когда была твоя последняя менструация? — спросил он вдруг.

— Что? — вздрогнула она и тут же нахмурилась. — Три года назад.

— То есть с тех пор, как ты осталась без дракона, ничего не началось?

— Нет, — отрезала Джоан жестко, — ничего не началось.

Он ничего больше не спрашивал, лишь смотрел на нее, выжидающе приподняв брови.

И наконец она резко вздохнула.

— Нет, — ошеломленно пробормотала она — и тут же добавила уже тверже. — Нет, Генри, это невозможно. Я ни с кем не была с тех пор, как во мне не стало дракона.

— Я знаю, — усмехнулся Генри.

Джоан снова нахмурилась.

— Тогда это тем более невозможно.

— У тебя восьмая неделя.

— Генри! — не выдержала Джоан. Она вывернулась из-под его руки отошла к кровати. — Превращение произошло полтора месяца назад! Я не могу быть беременна!

— Ну хорошо, — вдруг согласился Генри, скрестив руки на груди. — Давай поспорим. Если ты родишь — я выиграл.

Она собиралась сердито поджать губы, но не выдержала и фыркнула. Затем пробормотала:

— Не смешно.

— Очень смешно, — возразил Генри, широко улыбаясь.

— Не смешно, — повторила Джоан — но уголки губ у нее тоже приподнялись. — Я узнаю о том, что беременна, от своего мужа, утверждающего к тому же, что зачатие произошло, когда во мне был дракон, которым теперь стал он сам! Откуда ты вообще знаешь, что это ребенок, а не дракончик?

Генри смог не рассмеяться.

— Ребенок, — совершенно серьезно заверил он ее. — Совершенно здоровый, нормальный ребенок.

— Может, ты еще и пол знаешь?

— Да, — он поздно понял, что она шутила. Джоан сначала посмотрела на него широко раскрытыми глазами, а затем тяжело опустилась на кровать и отвернулась к окну.

— Ты мне не веришь? — спросил он тихо.

— Генри, — отозвалась она, все еще не глядя на него. — Когда мы с тобой познакомились, ты пообещал мне, что поможешь мне с драконом. Потом ты обещал, что женишься на мне.

Генри тоже посмотрел в окно. Утром было пасмурно — но сейчас облака расступились, и только редкие клочья еще цеплялись за один из склонов.

— И вот я твоя жена. И без дракона, — закончила Джоан мягко. Он повернулся — она смотрела на него. — Конечно, я тебе верю.

***

В тот же день Генри спросил Джоан — сколько ей нужно, чтобы как следует отдохнуть? «Вечность», — не раздумывая, ответила она. И потом добавила: «Но можно хотя бы неделю».

Они послали Баррета, бродившего по Тенгейлу неприкаянной тенью, в столицу, в качестве говорящего письма. Писать ничего не хотелось — Генри хватало внезапно беременной жены вдобавок к не вполне усмиренному дракону в голове. Этого было более чем достаточно.

На следующий день после отъезда Баррета Джоан заявила, что ей нужно пройтись.

— Тебе можно? — осторожно спросил Генри.

— Нужно, — отрезала она. — В конце концов, я же не смертельно больна, верно?

— Верно, — согласился Генри.

Они снова отправились бродить по окрестностям Тенгейла, как тогда, в первую ее зиму здесь. Отошли не очень далеко — Джоан быстро устала, — и остановились в месте с особенно живописным видом. Генри расстелил на земле свой плащ с меховым подбоем, и они сидели так, пока ему не начало казаться, что Джоан не начинает замерзать.