Дракон мелового периода

— Ну что с тобой такое? — огорчилась я. Машка, всхлипывая, залепетала что-то неразборчивое.

— Никогда он меня не полюбит… такую уродину…

Я была поражена.

— Машка, что ты несешь? Ты же красивая!

— Я? — горько переспросила сестра, размазывая по лицу мел. — Я же инвалидка, ты что, не в курсе? Знаешь, как меня в школе обзывали? Лихо одноглазое! Он никогда не посмотрит на такую…

— Но… — Я не находила слов, пораженная такой слепотой. Мне, да и всем окружающим, было совершенно очевидно, что Мишка к Машке неравнодушен.

— Но он же сегодня побежал тебя спасать! Рискуя жизнью!

— Он просто добрый… он всех спасает…

Машка снова залилась слезами. Я растерялась и расстроилась. Чувствуя, что еще чуть-чуть, и зареву за компанию с сестрой, я села рядом с Машкой на кровать и обняла ее за плечи.

— Я тебе помогу, — пообещала я. Машкино лицо сразу просветлело;

— С глазом?

Она взглянула на меня с такой надеждой, что стало совестно.

— Помогу, чем смогу, — уточнила я.

— Спасибо, Гелечка!

Машка подозрительно быстро успокоилась.

— Слышала — чем смогу! Никаких гарантии.

— Да, да, я поняла.

— Наверняка превратно…

* * *

Мы с Машкой вернулись в Утишье, когда уже совсем рассвело, слишком взволнованные, чтобы спать. В воротах нас встретила разъяренная бабка, которая прождала всю ночь. Она долго ругалась в глубоко шокировавших меня выражениях, а Машку вдобравок выдрала пучком крапивы, после чего заперла нас обеих в избе. Экзекуция волшебным образом оказала успокаивающее воздействие, и остаток дня мы проспали беспробудным сном.

14. И снова волшебные цветы. Поход за купавой

— Смотри, всего одиннадцать, а уже темнеет, — сказала Машка, широко загребая веслами. — Белые ночи кончаются.

Мы плыли по Утке на лодке-плоскодонке. Воздух был прохладный, сырой и пах дождем и тиной. Весла с глухим всплеском погружались в мутную от недавнего дождя воду, полную всякой живности и растительности. Речка была неширокая, с вкрадчивым течением. Справа берег был низкий, травянистый; смутно виднелись баньки, изгороди и лодочные сараи, а подальше уютно светились вечерние огоньки Утишья. Слева в воде полоскал корни и ветви сплошной ольхово-ивовый лес. Небо над лесом светилось виниловыми красками заката.

— Лето кончается, — поправила ее я.

— Что ты, весь август впереди.

— Неважно. Теперь с каждым днем лета будет все меньше и меньше. Смотрела фильм «Лангольеры»? Там самолет попал во вчерашний день, и оказалось, что мир каждое утро создается, а вечером — разрушается. И вот они вышли из самолета, а вокруг — никого… только мир распадается. Сначала потихоньку, потом сильнее, а под конец они взлетают, а земля под ними разваливается и исчезает в космическом пространстве. Так и с летом.

— Да ну тебя с твоими страшилками, — зевнула Машка. — Опять за старое. Мало тебе дракона…

— Сама что-нибудь придумай.

— А чего там придумывать? Вот видишь лес? Из него иногда выходят дикие кабаны. Мой дядька один раз видел. Он тут ходил на ночную рыбалку, и вдруг треск, хрюканье, из леса выломился здоровенный кабан, залез в воду да и поплыл…

— Куда? К нему?

— Нет, на другой берег. Жрать в огороды. Но мог и напасть. Кабаны, они тупые и свирепые. Им в любой момент моча в голову ударяет, и тогда они последний разум теряют и начинают крушить все подряд…

Я с опаской посмотрела на темную стену зарослей. Все-таки хорошо, что я отсюда через три дня уезжаю. Хотя и за три дня всякое может случиться. Дикое место это Утишье. Колдовское, непредсказуемое и опасное.

— А знаешь, — заявила вдруг Машка, как будто читая мои мысли, — мне последние дни чего-то не хватало. Я не могла понять — чего. А сейчас дошло: дракона мне белого не хватает! Хочешь верь, хочешь не верь! Я тут съездила к ручью, и такая тоска на меня напала… Пусто там как-то, скучно, обычно. Хоть бы какая змеюка белая из ямы выплыла…

— И тебя — хап!

— Он людей не ел, — печально сказала Машка. — Если бы ел, то ему на карьере такой случай представился… Он нас просто попугал. Или поиграть хотелось. Жаль, что ты его убила.

— Ну, приехали. Да я нас всех спасла!

— И все-таки зря… Знаешь, что мне Мишка как-то раз сказал? Если ты оживила многоножку, то она должна тебе служить.

— Но ведь не служила! — с досадой возразила я. — Думаешь, я сама об этом не думала? Думаешь, не пробовала наладить с ней контакт? Это же многоножка, понимаешь — гигантский червяк! Тупой! Попробуй наладь контакт с червяком!

— Представляешь, как здорово было бы иметь собственного ручного дракона… — принялась фантазировать Машка. — Летаешь на нем где хочешь, и никто тебе поперек слова не вякнет. А он еще и защищать тебя может…

Я вдруг вспомнила, как дракон вынес меня из мелового моря, а потом налетел на Эзергиль. Нет, существо глупее рыбы на такое не способно. Неужели я что-то упустила?

— Знаешь, он иногда как будто угадывал мои желания, — сказала я. — Один раз из трех. Но только я начинала думать — ура, он меня понимает, как вдруг раз — и дракон что-нибудь выкинет по-своему или вообще не отреагирует.

— Может, он твои мысли читал? Дракон-телепат?