Дракон с королевским клеймом

Она вздрогнула, когда его горячие губы прикоснулись к ее. Рука на талии обрела твердость железа, пальцы другой руки медленно ласкали затылок.

– Вельмина… – рвано выдохнул он ей в рот. – Боги, ты невозможна…

Скользнул языком по губам медленно, дразняще. Она не сопротивлялась, ждала. На самом деле у нее и опыта должного не было… только то, что приснилось прошлой ночью. И Вельмина с какой-то тихой и отстраненной радостью покорилась губам, языку Итана, позволяя ему делать все, что хочется. Закрыв глаза, она полностью отдалась этим новым и невероятным ощущениям.

Оказывается, когда тебя целует мужчина – это вкусно.

Он сам – вкусный.

И то, что он вытворяет с ее губами, с ее ртом… Очень похоже на то, как бы он овладевал ею. Но больше не страшно. И внезапно – нравится, очень даже.

В какой-то миг Вельмина поняла, что ноги не держат. Повисла у Итана на шее, задыхаясь, сердце колотилось как сумасшедшее, и уже было совершенно все равно, что его руки путешествуют по ее телу. Вельмина чувствовала лишь то, что ей не хватает всего этого, хочется большего, гораздо…

«Но это же будет больно».

И внезапно она очнулась. Проклятая память! Эта совершенно дурацкая мысль вмиг разбила тот чудесный, исполненный удовольствия мир, в который она нырнула. Что ж… выныривать тоже, наверное, нужно. Хорошенького понемногу.

Итан мгновенно почувствовал перемену настроения и отстранился. Затем просто обхватил ее в охапку, притиснул к себе.

– Моя птичка… – его шепот мешался с шелестом листвы, – ты самое лучшее, что у меня было и есть. Наберись терпения. Нужно идти дальше… Если только я тебе небезразличен.

Вельмина протестующе замычала ему в рубашку. Безразличен? Как он себе такое вообразил? Да она же… Она всего лишь просит немного времени. Любое прошлое требует времени, чтобы быть забытым, неужели непонятно?

– Что? – Кажется, он усмехнулся.

Вельмина уперлась локтями ему в грудь, кое-как оттолкнулась.

– Ну, знаешь! – Она сердито стукнула кулаком по плечу. Потерла ушибленный кулак.

– Что? – Он лукаво улыбнулся, все еще придерживая ее за талию. – Я же не буду принуждать тебя, птичка. Хоть и очень, знаешь ли, хочется.

И тут Вельмина покраснела. Хорошо, что в потемках не было видно, насколько пунцовой она сделалась.

– Ты… ты не понимаешь? – прошептала она. – Я же… с самого начала…

«Я же влюбилась в тебя, как девчонка. Мне постоянно так и хотелось тебя потрогать. И у меня никогда не было такого мужчины, как ты».

И внезапно ей сделалось невыносимо стыдно.

Она никогда и никому ничего подобного не говорила. Для этого нужны силы. Для этого должна быть уверенность в том, что ее поймут. Уверенность в том, что ее чувства… они действительно важны не только для нее, но и для него.

И она поняла, что просто не может сказать ему это. И потому вырвалась из такого теплого, такого надежного кольца рук и бросилась бегом к дому.

А ведь им еще спать в одной кровати. О ужас!

И как-то запоздало она сообразила, что у нее на пальце колечко с бриллиантом, какие обычно дарят, когда делают предложение. Но он толком ничего не сказал, а она, соответственно, не ответила на так и не заданный вопрос. Что же дальше?

Глава 14. Любовь фарфоровой принцессы

Но больше он ее не трогал.

Вельмина даже призналась себе, что чувствует некоторое разочарование. Как же так? Впервые за долгое, очень долгое время ей действительно стало хорошо в мужских объятиях. А он взял – и отпустил. И вообще больше ничего не делал, даже обнять не пытался. И снова перешел на дружеский тон общения, как будто и не было того сумасшедшего поцелуя в бархатной темноте.

И все последующие дни Итан уходил рано утром, весь день проводил с советником, а возвращался так поздно, что Вельмина успевала заснуть. Она бы и дождалась, но у самой дни оказались столь насыщены, что к вечеру едва на ногах держалась. Принцесса Женевьева оказалась милой и очень общительной девушкой. А еще во дворце готовились к весеннему балу, и это, как выяснилось, подразумевало ежедневные посещения придворных портных, выбор тканей, белья, украшений и прочих приятных дамских мелочей.

Женевьева чистосердечно радовалась присутствию Вельмины. Временно отослала двух других фрейлин – пусть немного порадуют своих родителей, ведь нечасто видятся. В перерывах между обедами, примерками, чтением книг и вышивкой они прогуливались по саду, и нельзя было не признать, что прогулки эти под теплым весенним солнцем Вельмине нравятся. Она даже привыкла к тому, что с кончиков пальцев принцессы временами сыплются колючие искры, а пару раз Вельмине за шиворот плюхнулась пригоршня снега, взявшаяся ниоткуда. Просто шагать по хрустящему гравию, ни о чем не думая, и слушать Женевьеву – не самое плохое занятие. Плывешь себе по реке чужой жизни и хотя бы на время напрочь забываешь о собственных ямах, корягах и кошмарных утопленниках, притаившихся в холодной тьме.

– Как вы решились сбежать с мужчиной? Без обряда Соединения? – однажды спросила Женевьева.