Дракон с королевским клеймом

И этот же советник сообщил, что Итан отправился ловить беглецов, хотя его величеству эта идея не понравилась, наверное, потому, что его величество не доверяет Итану, да и как тут доверять… С другой стороны, Итан спас жизнь королю, а потому дальше «наверняка вы будете как сыр в масле кататься».

Вельмина проглотила пару пилюль, ей немного полегчало, и противная тошнота, что одолевала поначалу, прошла. Но шишка на затылке все равно болела. И мысли… мысли разбегались, словно мышата. Пожалуй, только одна внятная и осталась. Боги, пусть он вернется живым!

Ардиан был опасен. Принцесса – глупа. Вернее, слишком наивна. А королевский маг – очень опасен, потому что не любил эту девчонку, но крутил ею как хотел. Теперь уже Вельмина в этом не сомневалась. А Итан… должен был их поймать. Ужасно. Воображение временами начинало рисовать столь кошмарные картины, что Вельмина всхлипывала, жмурилась и впивалась зубами в многострадальный ноготь. Ей очень хотелось верить в то, что Пять богов – Отец, Мать, Дитя, Старица и Старец… Они услышат ее. Помогут. И одновременно с этим она постоянно ловила себя на совершенно богопротивных мыслях: далеко не всегда боги слушают. Их как будто бы научили просто не слышать, это ведь так удобно.

Когда тишину разрезал скрип двери, Вельмина едва в обморок не упала от испуга. Вскочила с кровати, чувствуя, как в груди стянулась стальная пружина, повернулась… И увидела его.

Итан стоял в дверях, хмурый, почему-то одетый совсем не так, как уходил на королевский бал, в каких-то холстяных штанах и сорочке с чужого плеча, явно ему тесной. Растрепанный, усталый… но живой.

И когда осознание того, что ее дракон вернулся живым и даже стоит на собственных ногах, нахлынуло на Вельмину, оборачивая в розовые лепестки безбрежного счастья, она просто кинулась навстречу и повисла у него на шее, вдыхая его запах, который почему-то был запахом потухшего костра и поздней осени. Но… может быть, именно так и должен пахнуть дракон?

– Ты пришел, – выдохнула она, зарываясь пальцами в густые жесткие волосы, покрывая поцелуями его лицо, шрам через всю щеку.

И ничего ей больше не нужно было. Просто иметь возможность касаться. Чувствовать горячую гладкую кожу под подушечками пальцев. Просто чтобы он был…

– Вельмина, – выдохнул Итан.

– Не надо, молчи, – шепнула она.

Обо всем этом они поговорят потом. И позже – пусть весь мир будет позже.

Итан поймал ее губы, его руки оказались на талии. Поцелуй как будто окутывал ее магией, завертывал в приятно горячий кокон. Что-то менялось глубоко внутри, такое странное тепло, сладкая тяжесть в том самом, сокровенном местечке… Но ведь с ней уже было подобное? И тогда это не было ни стыдно, ни страшно, ни больно.

И поэтому Вельмина не стала возражать, когда Итан попросту подхватил ее под бедра и перенес на кровать, почти не разрывая поцелуя. Потом отстранился на миг, избавляясь от сорочки. Что-то треснуло по шву, но Вельмине было все равно. Она смотрела в светлые глаза короля-дракона и видела в них безумную жажду, и понимала, что причина этому – она, когда-то нелюбимая жена, когда-то растоптанная, почти сломленная женщина. Раны закрывались, и то, что было исковеркано и сломано, постепенно выпрямлялось, устремляясь новыми зелеными ростками прямо к солнцу.

«Возьми меня, – подумала она, – прямо сейчас. Ты ведь знаешь, ты должен чувствовать, что я всегда… всегда хотела принадлежать тебе, даже когда этого не осознавала».

У нее не хватило храбрости сказать это вслух, но Итан все прочел в ее глазах.

И ей так хотелось… именно его, непременно принять в себя… до боли, до невнятных стонов. Все это напоминало безумие – но именно в этом сумасшедшем огне ей и было хорошо.

Полетели вверх пышные юбки. Итан попробовал стянуть с нее панталоны, но все кончилось тем, что он их попросту разорвал. Он ничего не спрашивал, ничего не говорил – но Вельмина и не хотела ничего слушать. Она вскрикнула, когда горячие губы коснулись ее там, вяло запротестовала – потому что такое считалось совершенно неприличным.

– Как скажешь, – нехотя согласился Итан.

Подхватил ее ногу, сгибая в колене.

Он был восхитительно тяжелым. И большим – до чувства сладостной наполненности, до легкой боли. И каждое его движение отзывалось во всем теле нарастающим напряжением. И, вне всякого сомнения, это было куда лучше, чем тогда, на кресле.

– Посмотри на меня, – услышала Вельмина хриплое.

Встретилась с ним взглядом. В черноте зрачков, почти поглотивших радужку, полыхало самое настоящее пламя.

А через несколько мучительно-сладких мгновений это пламя охватило ее целиком, заставило кричать в голос, проваливаясь в катящиеся по телу волны удовольствия. Потолок куда-то поплыл, перед глазами запрыгали разноцветные искры. Итан вдавил ее в матрас и замер, и Вельмина ощутила, как внутри разливается что-то горячее.

Потом… некоторое время он не выходил из нее.