Дракон с королевским клеймом

И, дождавшись, когда Итан отвернется, быстро стянула с себя его рубашку и надела свою – к слову, совершенно сухую и даже еще хранящую тепло алхимического костра. Потом она подняла платье, влезла в него. Оно, конечно, было в жутком состоянии – ворот разорван, один рукав наполовину оторван… Внезапно захотелось его содрать с себя, утопить в ручье – потому что платье напоминало о том, как она крутилась, выдиралась из жестоких держащих ее рук. Но ничего не получилось.

Итан, хмыкнув, поднял рубашку, нырнул в нее. Затем поднял куртку и, усевшись, принялся одеваться.

– Ты не мерзнешь? – спросила Вельмина.

Все же было весьма прохладно. Даже очень. Весенний лес коварен, а солнце обманчиво.

– Я же дракон, – улыбнулся он. – Если немного и мерзну, то со мной ничего не случится.

Уже одевшись, Итан похлопал по карману куртки.

– У нас осталось три пирамидки. Хорошо, что кровь их не портит… И жаль, что катализатор испортился, потому что тогда я бы тебя перенес через лес.

Вельмина с тоской посмотрела на промокшие от росы туфельки. Они совсем не были предназначены для хождения по лесу.

– Как мы дойдем? – задумчиво спросила она. – У нас нет ни воды, ни пищи.

Итан пожал плечами.

– Здесь много ручьев. Самое главное, чтобы вода была…

– И чтобы не заблудиться, – прошептала Вельмина.

– Не заблудимся. Чтоб ты знала, драконы хорошо ориентируются. Ну что, можешь идти? Или мне тебя понести?

Вельмина поймала его взгляд и испугалась. В светлых глазах Итана искрился интерес – которого не должно было быть, не должно! Ведь он знает, что с ней сделали. Ему, наконец, должно быть противно. Или… он тоже не прочь попробовать?

– Я сама пойду, – пробормотала она, поспешно отводя взгляд.

Откуда у нее такие черные мысли?

Как раз Итан ее не обидел ни разу. Ничем.

– Тогда пойдем. – Он подошел и решительно взял ее за руку.

Вельмина молча попыталась вырваться, но дракон держал крепко. Сверкнул серыми глазищами.

– Не вырывайся, воробьишка. Не поможет.

И Вельмина смирилась. Почти.

– Да зачем ты это делаешь? – только и спросила она.

– Потому что так надо, – ответил Итан и пошел вперед, потянув ее следом за руку.

Вельмина поплелась следом.

У нее все еще болело… Да много чего болело, на самом деле. И разбитые губы, и ребра, и низ живота неприятно тянуло. В молчании мысли снова стали напоминать разбредающихся темных лошадей, чьи силуэты медленно растворяются в тумане. Но одна мысль все же оказалась ясной.

«Он хочет, чтобы я привыкла к его прикосновениям», – подумала Вельмина.

Но зачем?

«Наверное, чтобы заставить меня не чувствовать отвращения к… мужчинам».

* * *

Им очень повезло, насколько Вельмина это понимала. Во-первых, не было погони. Во-вторых, лес здесь не был густым. В-третьих, комаров было мало.

Пару раз они находили родники – и это тоже было огромной удачей, потому что если без еды можно прожить несколько дней, то без воды – никак.

Они устраивали привалы, Итан неторопливо рассказывал о том, что с ним произошло в эти дни, и мало-помалу картина происшедшего стала проясняться в глазах Вельмины. Только вот… одно было совсем плохо: Вельмина чувствовала, как тонет в тоске и ненависти – к тем, кто просто пожертвовал ею, бросил меж жерновов ради собственной выгоды. Да как так-то? Разве она не человек? Почему одним можно все и с них как с гуся вода, а другие – как будто предназначены, чтобы ими пользовались? Мысли эти рождали отвращение к себе. Ненависть к людям. И снова – к себе. Грязь изнутри заполнила каждый закуток ее души, оплела вязкой паутиной сердце.

«Я бы убила их. Их всех», – плавало жуткое среди безликих, темных и невнятных мыслей.

А Итан все время держал ее за руку, словно боялся потерять. Он шел вперед и очень размеренно, спокойно, рассказывал – о том, что, получается, без катализатора происходит какое-то половинчатое превращение и что действительно, трансмутация возможна под воздействием очень сильных эмоций.

– Гарье говорил, что самая сильная эмоция – страх смерти, – вспомнила Вельмина.

– Думаю, нет, – возразил Итан. – Я боялся, что не найду тебя живой. Самый сильный страх – за тех, кого мы любим.

Вельмина сделала вид, что пропустила сказанное мимо ушей.

Возможно, раньше… да, раньше она была бы счастлива услышать это от него. А теперь? Нет больше той Вельмины, ее испачкали и растоптали. Она больше не хочет никаких мужчин – никогда. И сам Итан – разве может он хотеть женщину, которую пользовали как шлюху?

– Смотри-ка, – Итан вдруг остановился, – здесь охотничий домик. Нам повезло, как думаешь?

Вельмина посмотрела вперед. Действительно, сквозь прорехи в яркой весенней зелени просвечивали бревенчатые стены. Итан, отпустив наконец ее руку, прошел вперед, осмотрел постройку. Вельмина услышала, как он открыл скрипучую дверь и крикнул:

– Есть кто живой?

Ответом была тишина.

– Иди сюда! – позвал Итан. – Здесь все неплохо сохранилось. Переночуем и пойдем дальше.