Дракон с королевским клеймом

– Но я могу идти… Итан… – Она помолчала, глядя на него с грустью. – Пожалуйста, не бросай меня в лесу. Сама не знаю, что на меня нашло. Временами мне кажется, что я совершенно никчемная, так, пыль под ногами, и не нужна тебе. Но мне страшно умирать в лесу, одной… Не оставляй меня.

Больше всего на свете ему хотелось схватить Вельмину в охапку и как-то впитать в себя ее болезнь. Итан болеть не боялся, он бы перенес все это легко. Но он не был магом – и не мог отобрать лихорадку. И потому усмехнулся и сказал, глядя в волшебные глаза цвета шоколада:

– Не брошу. Но только если ты мне кое-что пообещаешь.

– И… что же это? – Вельмина пару раз хлопнула пушистыми ресницами.

Даже избитая, с кровоподтеком на скуле и опухшими губами она казалась прекрасной.

– Я не брошу тебя в лесу, если ты пообещаешь выйти за меня замуж, – строго сказал Итан.

Это было жестоко, но лучше так – огорошить, встряхнуть. Она не должна думать о том, что жизнь закончилась. Пусть теперь займет свои мысли тем, что в будущем у нее будет муж.

– Но… – пролепетала она и умолкла.

– Тебе решать. – Он выдавил улыбку. – Или остаешься в лесу, или я дотащу тебя до жилья и поставлю на ноги. Но потом ты будешь моей.

– Да зачем я тебе? – Вельмина горестно покачала головой. – Посмотри на меня!

– Смотрю, – беспечно сказал Итан, – и пока что мне все нравится. Так что ты выберешь?

Она молчала долго, Итан даже забеспокоился – а не предпочтет ли его воробьишка смерть в лесу и в одиночестве перспективе выполнять супружеский долг?

Но Вельмина подняла глаза – они у нее были совершенно больные и несчастные – и сказала:

– Хорошо. Хоть это и нечестно. Но знаешь… ты всегда был благороден со мной. Единственное, о чем я попрошу, – дай мне немного времени. Я попробую забыть, каково все это…

«А потом мне придется тебе показывать, что все вовсе не так ужасно, как ты запомнила».

Но вслух он сказал:

– Договорились. После того как мы доберемся до Кентейта, у тебя будет время, чтобы приготовиться. Но смотри – больше никаких глупостей. Никаких попыток тихо утонуть или сорваться с обрыва. Ты обещала выйти за меня замуж, Вельмина, а обещания надо выполнять.

И, казалось бы, все было неплохо. Пока.

Но дальше он понес ее на руках, а к вечеру Вельмина буквально пылала и перестала осознавать, где находится. Ей чудилось, что она все еще заперта и что каждый вечер за ней приходят, чтобы надругаться. А Итан слушал ее беспомощный шепот, скрежетал зубами и думал о том, что те четверо отделались слишком легко. Надо было – как порой поступала Лессия – доставать из них, еще живых, внутренности и развешивать по стенам. Ну или что-нибудь подобное.

«Если она умрет, – мысленно повторил Итан, обращаясь к богам, – я вернусь в Аривьен. И тогда там не останется никого живого. Только пепел».

…Ночью он укутал ее одеялом, которое позаимствовал в охотничьем домике, пробовал напоить – но Вельмина не приходила в себя, и большая часть воды пролилась в траву. Итан уложил Вельмину, сам улегся рядом, прижимая ее к себе, думая о том, что он должен впитать болезнь. А с рассветом он снова взвалил ее на плечи и пошел дальше. По его подсчетам, идти осталось не так и долго: лесная перемычка между Аривьеном и Кентейтом не была слишком широкой. По идее, пара дней, если не заблудиться.

На очередном привале Итан решил, что ему незачем тащить на себе еще и тяжелое платье Вельмины. Поэтому он, не раздумывая особо, обрезал ножом юбки. И только потом сообразил, что Вельмине не оставили нижнего белья – на ней была лишь коротенькая нижняя рубашка, позволяющая беспрепятственно рассматривать синяки и царапины на бедрах. На бедрах, которые он хотел бы покрыть поцелуями. Итан в очередной раз подумал, что те четверо слишком легко отделались, обмотал Вельмину ниже пояса одеялом и снова взвалил ее на плечи. Все эти черные, с прозеленью, метки он сотрет. Ничего не останется. И Вельмина не будет кричать от страха – разве что от удовольствия.

Он не боялся заблудиться. Откуда-то жило в нем ощущение верного направления.

Куда больше Итан боялся, что его сил не хватит, чтобы дойти. Да, он был крепче многих людей – но и его силы не были бесконечными.

– Пожалуйста, потерпи, – шептал он, уже не понимая кому – то ли Вельмине, то ли самому себе, – потерпи, все будет хорошо.

И не был в этом уверен, потому что грудную лихорадку так просто не вылечишь. А где в глуши найти лекаря? Нигде, конечно. Силы стремительно заканчивались. Он убеждал себя в том, что надо идти быстрее, а сам понимал, что на самом деле движется медленнее, чем вчера. Он заставлял себя бережно придерживать Вельмину, перебросив ее на плечи, – а руки то дрожали от напряжения и пальцы то и дело сводило судорогой. Вокруг же – только лес, лес и еще раз лес. Сосны с ровными стволами, высокие, торчат из земли частоколом. Муравейники по пояс высотой. Временами кусты, колючие, противно цепляются к штанам…