Дракон с королевским клеймом

Не будет он жить, никак. Он достанет катализатор, превратится в полноценного дракона – потому что без катализатора тело только входило в начальную стадию изменений – и сотрет столицу Аривьена с лица этого мира. Возможно, попросту бросится с высоты на дворец, заперев в себе жар драконьего пламени. Тогда взрыв получится такой силы, что пламя достанет до небесного дома богов… Ну и пусть.

Итан вдруг снова вспомнил гадалку. Он и сам уже не знал, почему время от времени возвращается к этим размытым воспоминаниям. Вот как получилось: он не помнил лица матери, почти забыл отца – ну, то есть короля Аривьена, – а вот сморщенную физиономию гадалки помнил до последней морщинки.

«Ты будешь мужем королевы, но корону наденешь только после того, как перейдешь топь».

Значило ли это, что он станет королем – но уже без Вельмины?

А как же тогда ее предсказание? О том, что она выйдет замуж за дракона?

Все привыкли верить в предсказания. В то, что сама Старица вселяется в гадалок и дает возможность заглянуть в темный сосуд будущего. А что, если все это – ерунда? Что, если он никогда не будет носить короны, а Вельмина никогда не станет его женой? А вдруг ему нужно будет выбирать, что предпочесть, корону или Вельмину? Пусть бы и этот выбор, потому что для Итана выбора и не было, он знал, что никакая корона ему не нужна.

Итан сжал челюсти до хруста. Мысли ворочались медленно и устало, как засыпающий медведь в берлоге.

Предсказания… Есть ли в них сила богов? А если нет? Если это просто слова, которые когда-нибудь потом каждый примеряет на себя? Он устало потер глаза. Даже если и нет никакой силы в предсказаниях, то силы есть у него – творить свою судьбу самостоятельно.

Итан прислушивался, надеясь услышать хоть что-нибудь из-за двери. Но в доме царила тишина. Прямо удручающая, мертвая тишина.

Голова волкодава все еще лежала у него на коленях. Итан почесал пса за ухом.

– Что, приятель? Чувствуешь во мне дракона, да?

Волкодав не ответил, только приподнял уши и посмотрел тревожно, заглядывая в самую душу.

– Как думаешь, она выживет? – шепнул Итан. – Может быть, надо бежать в ближайшую деревню, искать лекаря хотя бы там? А я тут, как дурак, сижу и чего-то жду…

За спиной скрипнула дверь. Итан и не заметил, как вскочил на ноги.

– Что? Как она?

Старушка молча поправила чепец, закрыла дверь и, спустившись, уселась прямо на крыльцо. Похлопала рядом с собой ладонью.

– Садись. Разговор есть.

– Она жива? – Итан сообразил, что из горла рвется рык.

– Жива, – спокойно ответила ведьма, – ты садись, в ногах правды нет.

Она подняла сухую, загорелую до черноты руку, сложив пальцы щепотью, и Итан замер при виде тонких светящихся нитей, поплывших от ее пальцев по ночному мраку. Нити коснулись его руки, обвили запястье и потянули к крыльцу. Разве так бывает? Разве бывает, чтобы вот так, без алхимических ингредиентов?!

Он подчинился, сел рядом. Ведьма помолчала, затем повернулась к нему – глаза были не старческие, молодые, пара блестящих черных ониксов.

– То, что я увидела, это твоих рук дело? – тяжело спросила она.

Итан посмотрел на свою руку. Светящиеся ниточки очень ловко ползли вверх от запястья, нырнули под рукав и теперь горячими коготками щекотали кожу. Напоминание о том, в каком состоянии он нашел ту, которую должен был уберечь, кольнуло горькой болью под ребрами.

– Нет. – Он отвернулся, потому что смотреть в черные глаза стало невыносимо. – Я не успел ее спасти.

– Не лжешь, – удовлетворенно заметила ведьма. – Если бы солгал, то уже бы превратился в кобеля. Как тот барон… Да, Барон?

Волкодав сердито гавкнул.

А Итан подумал, что тот самый барон, который разозлил ведьму, наверняка хотел пожаловаться – но собаки не разговаривают, увы.

– Зачем мне лгать? – Он снова повернулся к ведьме. – Я ее люблю. Я сделаю все, чтобы она смогла забыть.

– Понятно. – В черных глазах плавала усмешка. – А с тобой что не так?

Итан прислушался к щекотанию острых коготков под одеждой. Рассказывать всю правду о себе не хотелось, но и превращаться в собаку – тоже.

И он решился. Вряд ли магичка, живущая в лесу, побежит доносить.

– Я был драконом королевы Лессии, – сказал он, – не уверен, что ты о такой слышала.

– Слышала-слышала, – миролюбиво заверила старушка. И, прищурившись, спросила: – Хочешь, я тебя от этой дряни избавлю? Будешь обычным человеком.

Итан замер. Потому что первым его порывом было ответить: «Да!» Но вовремя прикусил язык.

– Не надо, – сказал он спустя минуту, – я так привык. Да и не помешает. Иногда очень даже полезно.

– Понятно-о, – протянула ведьма и тоже замолчала.

– Что с Вельминой?

Молчание. Сверкающие нити медленно втянулись в пальцы ведьмы.

– С ней все будет хорошо, – наконец ответила она, – грудная лихорадка уйдет… Завтра к вечеру, думаю, уйдет полностью. И то, что с ней сделали… Я кое-что подчистила. Последствий…

– Это неважно.

– Не будет, – закончила она фразу. И тут же добавила: – Но твоя, как ты выразился, жена не в том состоянии, чтобы тащить ее на супружеское ложе. Такие события оставляют глубокие следы… Не столько на теле, сколько в душе. И в голове тоже.

Итан покачал головой.