Дракон с отрезанными крыльями

Дверь открылась, впуская хозяйку с миской в руках. Помои у свиней забрала? Ну давай, ставь на пол, Дарре сползет — голод не тетка! — похлебает, повеселит. Не ждать от них подлости!..

От миски шел сладковатый, одуряюще приятный запах — Дарре такого никогда в жизни не чувствовал. Желудок тут же свело от боли: когда он ел в последний раз, и не вспомнишь. Ну, пожалуйста, ну, хозяин же обещал…

Хозяйка взяла из миски какой-то крохотный ковшик и, набрав в него еды, оправила себе в рот. Дарре даже затрясло: она… она при нем хочет все съесть? Чтобы он на это смотрел?..

Хозяйка изменилась в лице, и Дарре был уверен: из-за того, что она почувствовала его ненависть. А чего еще она ждала после…

Хозяин взял у нее посудину, и мир на мгновение замер, готовый расколоться надвое. Если и он… просто начнет есть…

Хозяин жестом попросил вернуть ему кружку и взамен протянул Дарре вожделенную миску.

— Не отравлено, — пояснил он, и Дарре осознал, что хозяин пытается оправдать действия своей женщины. Неужели и вправду понимает? — Ешь. Ариана очень вкусно готовить, не может не понравиться.

Дарре задышал коротко и часто. Рот мигом наполнился слюной, а перед глазами поплыли круги от невыносимого желания сунуться в эту посудину и выхлебать ее содержимое одним залпом. Но словно запрет встал: Дарре не хотел, чтобы хозяйка видела его в таком состоянии. Он же… не звереныш все-таки… не щенок домашний…

Она вдруг всхлипнула и отвернулась.

— Не верит, — прошептала она, а у Дарре сердце сильнее заколотилось. Да как же объяснить-то ей? Он же… говорить не умеет!..

Словно инстинкт какой-то подтолкнул взять ковшик, сжать его в кулаке и засунуть в рот. По языку растеклось сладкое крупяное варево. Дарре судорожно сглотнул, дурея от вкуса и запаха, и в мгновение ока опустошил миску. На глаза навернулись слезы: ну почему так мало? Пусть бы он сдох потом в мучениях, но сейчас… еще… хоть одну кроху…

— Нельзя сразу много, — снова всхлипнула хозяйка, но лицо ее посветлело, и Дарре тоже почему-то стало легко на душе, и даже не хотелось одергивать себя, уверяя, что все это неправда, что через минуту-другую хозяева опомнятся, возьмутся за плетку, укажут ему на место. Что не может случиться с ним ничего хорошего, потому что боги забыли о его существовании. — Доктор сказал, это очень опасно. Надо сначала поправиться, окрепнуть…

После слова «доктор» Дарре перестал слушать. Это такой человек, который лечит всякие болезни? И хозяева вызывали доктора к нему, дракону, их собственности?

Его не пытались целить, даже когда отрезали крылья. Дарре напрасно надеялся, что рано или поздно эти раны заживут, как все остальные, — они даже не зарубцевались. Ныли, кровили, вскрывались от любого движения, чрезвычайно раздражая хозяина-укротителя, срывавшего злость немудреным способом о тело Дарре. Сколько плеток он перевел — наверное, за дракона заплатил меньше. Но чтобы потратить деньги еще и на лекаря…

Однако в словах новых хозяев сомневаться не приходилось. Все ссадины были обработаны, а некоторые даже и перевязаны, почти заглушив привычную боль. Шея наконец вернула себе способность поворачиваться, а ведь ненавистный ошейник почти лишил надежды на это. И кольца в губе — отвратительного, уродующего, не позволяющего рту нормально закрываться — тоже не было!

Дарре накрыла забытая напрочь радость.

Даже если через мгновение хозяева рассмеются ему в лицо и отволокут в клетку, это чувство дорогого стоило! Словно… было еще какое-то будущее... И смысл в нем…

— Я суп на ужин сварю, — то ли Дарре, то ли мужу сообщила хозяйка, но потом заглянула именно Дарре в глаза. — Его наверняка можно, он же жидкий. Ты только… поправляйся и не думай о нас плохо. Мы не желаем тебе зла.

Дарре сам не понял, как кивнул. Все происходящее походило на сон, и лучшее, что он сейчас мог сделать, это принять его и хоть немного передохнуть. Пока боги не опомнились и не спустили его на землю. Как обычно это делали.

Глава четвертая: Вечер выбора

Хозяин проводил свою женщину до двери, потом сел на лавку и внимательно посмотрел на Дарре.

— Хорошо, — сказал он. — Первое знакомство состоялось, и теперь я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

Дарре неловко выдохнул и от непонимания подобрался. Считать себя мужчиной было так сладостно-заманчиво, что он даже гордость какую-то на пару секунд ощутил. Только вряд ли хозяин мог вкладывать в это слово тот же смысл, что и Дарре. Тогда что? Хочет опробовать на нем свою мужицкую удаль? Поломать собственными руками?

Хозяин вздохнул и покачал головой, а Дарре мысленно помянул Энду: как же научиться контролировать свои эмоции и не выдавать их при любом случае? Сколько раз ему доставалось от прежнего владельца за написанное на лице отвращение или ненависть. А все без толку. Вот и сейчас…