Дракон с отрезанными крыльями

Эйнард глубоко задумался. Наверное, можно было найти человека, который за определенную плату согласился бы проникнуть в дом градоначальника и влить содержимое бутылька им в питьевую воду, но Тила предупредил, что сыворотка очень быстро теряет свойства и ее действия могло не хватить до суда. Значит, необходимо подсунуть ее Кёну уже во время заседания. Там он точно не будет ни есть, ни пить. Устроить, что ли, несчастный случай, чтобы при оказании медицинской помощи влить Кёну в глотку сыворотку вместо обезболивающего? А если градоначальник из-за этого потребует суд отложить и все старания пойдут псу под хвост?

Эйнард снова закопался в книги, пытаясь обнаружить в них хоть какую-то зацепку, способную дать толчок к решению проблемы. Но сосредоточиться на деле ему никак не удавалось. Сначала Беанна с привычной эмоциональностью грозилась собственноручно Кёна в порошок перетереть, и Эйнарду понадобилось немало сил, чтобы отговорить жену от поспешных действий. Потом Беата явилась с претензиями к отцу, что тот все еще не штурмует стены тюрьмы и не пытается свергнуть градоначальника. Объяснить промедление младшей дочери оказалось гораздо сложнее, чем ее матери, поэтому, когда Тила вернулся с идеально выполненной собственной частью задачи, Эйнарду похвастаться оказалась нечем.

— Как ты умом еще не тронулся среди трех рыжих бестий? — понимающе посочувствовал ему Тила, услышав, как Беата, не обращая внимания на оправдания, выговаривает отцу за толстокожесть. — Я с одной справиться не мог, так та еще не худшим экземпляром была, оказывается. Тут же у нас настоящий вулкан.

Беата презрительно фыркнула.

— Чем языком молоть, придумал бы лучше, как Айлин из тюрьмы вытащить! — огрызнулась она. Эйнард шикнул на нее, а Тила усмехнулся.

— Придумал уже, — отозвался он. — Самая малость осталась, а ты рабочему процессу мешаешь. Иди лучше возле дома градоначальника свои угрозы покричи. Пусть они там считают, что мы полыхаем от гнева и бессилия.

— А вы, значит, не полыхаете? — обвинительно прищурилась Беата.

— Не до того нам, — попытался объяснить Эйнард дочери. — Надо срочно решить, как Кёну одно лекарство подсунуть, которое заставит его на суде всю правду рассказать. А ты мешаешь, радость моя. Я понимаю, что ты беспокоишься за Айлин, мы все за нее очень беспокоимся…

Беата неожиданно шагнула к отцу и, схватив его за отвороты рубахи, вынудила посмотреть себе в глаза.

— Если ты пообещаешь, что будешь драться за Айлин, что бы ни вышло с вашим планом, я, так и быть, перестану путаться у вас под ногами.

Эйнард уставился на младшую дочь так, словно видел ее впервые в жизни. Беата, конечно, иногда преподносила сюрпризы своим человеколюбием, но Эйнард был уверен, что уж на Айлин это ее качество точно не распространяется. Дома он слышал от младшей дочери в адрес старшей только попреки и жалобы. И вот надо же: так горячо вступилась за Айлин, да еще и от отца потребовала того же. Как будто Эйнард мог поступить иначе. Да если завтра ничего не выгорит с сывороткой, он Кёну лично глотку перегрызет! И ни один дружинник его не остановит!

— Я обещаю, — негромко, но очень твердо ответил он. Беата несколько секунд решала, стоит ли ему верить, потом серьезно кивнула и отступила назад.

— Если обманешь, я от тебя отрекусь, — пригрозила она. Тила подавил несвоевременно рвущийся наружу смешок и, как оказалось, очень правильно сделал. Потому что Беата, уже дойдя до двери, обернулась и задумчиво произнесла: — Помнишь, как я ядовитым шипом укололась? Сама даже не заметила, а сколько болела потом? Если ваше лекарство такое же сильное…

Теперь и Тила вытаращился на племянницу так, словно у нее прямо на его глазах крылья драконьи выросли: вот уж от кого он разумных мыслей не ожидал, так это от вечно ноющей пышки.

Эйнард же молча подошел к дочери и, подхватив ее на руки, поцеловал в порозовевшую щечку.

— Я тебя люблю! — нисколько не стесняясь присутствия Тилы, признался он. Беата довольно засопела, потом улыбнулась.

— Я тебя тоже! — ответила она. Запечатлела на его щеке быстрый поцелуй, спрыгнула с рук и, показав Тиле язык, скрылась с глаз.

— За силу не ручаюсь, — на всякий случай предупредил Тила, заметив, как Эйнард ринулся к рабочему столу.

— Нужную дозировку я обеспечу, — не оглядываясь на него, отозвался Эйнард, доставая какие-то стекла, плошки, пестики, — такую, чтобы одного легкого укола хватило. Но… — тут он наконец отвлекся и испытующе посмотрел на Тилу. — Проверить все-таки не помешало бы. А то вдруг тебе пустышку подсунули, а мы на нее такие надежды возлагаем.

Тила скрипнул зубами: это была самая слабая часть его плана. Он поверил матери Джеммы на слово, купившись на ее рассказ об удочеренном драконьем детеныше, но что мешало ей обмануть доверчивого чужестранца? У нее сыворотки всего на глоток: реши Тила испробовать ее действия на себе, везти в Армелон было бы уже нечего. Поэтому и положился на милость богов, которые никак не могли не наградить его за добрые намерения избавиться от Кёна гуманным путем. Если сыворотка не сработает, кровопролития избежать точно не удастся.