Дракон с отрезанными крыльями

— Если боги решили, что сейчас их очередь, не мне с ними спорить. Но уж когда придет мое время, я отыграюсь по полной!

Айлин качнула головой, не решаясь больше спорить. Что ж, ей оставалось только молиться, чтобы его время никогда не наступило.

— Тебя не пустят в зал суда, — негромко проговорила она. — По правилам, пока ты дракон… Дарре, как же я хочу, чтобы мы поскорее поженились! Чтобы ты стал человеком не только перед людьми, но и перед этим долбаным законом! И чтобы ни одна тварь наподобие Кёна не могла пользоваться им так, как ей заблагорассудится!

Дарре улыбнулся ее вспышке. Потом подтянул Айлин чуть повыше и нежно коснулся губами ее губ.

— Я все равно буду рядом, — прошептал он и снова закрыл рот пытающейся что-то возразить Айлин новым поцелуем.

Время за этим занятием пролетело совсем уж незаметно. Они не успели даже позавтракать до того, как дверь камеры открылась и Тила в сопровождении еще нескольких стражников пригласил Айлин на выход. Дарре же обжег предупреждающим взглядом.

— Выпущу, только если пообещаешь не вмешиваться, — заявил он, как будто забыл, что дракону достаточно на полминуты оборотиться, чтобы сравнять все это здание с землей.

Однако оставаться в подземелье или привлекать в себе излишнее внимание было вне желаний Дарре, поэтому он согласился на условия Тилы.

— До оглашения приговора, — уточнил он. — Потом просто раздавлю эту гадину!

— Договорились, — кивнул Тила, даже не уточнив, что Дарре имел в виду. Его же сегодняшняя ночь сподвигла не только на философские размышления, но и на проработку какого-никакого плана. И теперь Дарре собирался забраться на стропильную крышу здания суда, притаиться там на лежне и внимательно следить за всем, что происходит. Ну и в случае необходимости уронить прямиком на Кёна прогнивший подкос. Вряд ли кто-то расстроится из-за подобного несчастного случая.

Однако незаметно попасть внутрь, когда вокруг здания суда собралась толпа зевак, оказалось совсем непросто. Пришлось срочно просить помощи у Вилхе и его команды, которые всеми правдами и неправдами переманили часть толпы в сторону, позволив Дарре тем самым вскарабкаться по ближайшему дереву наверх и перебраться на крышу. Проникнуть внутрь через распахнутое в жаркий летний день чердачное окно даже с обломком балки в руках труда уже не составило.

Когда Дарре наконец занял нужную позицию, судебное заседание уже было в самом разгаре, и градоначальник, зачитав обвинение, предоставил Айлин слово в свою защиту.

Дарре вцепился в лежень, представляя, каково ей под взглядами сотен глаз стоять так ровно и гордо, отказываясь от возможности оправдаться и рассчитывая лишь на Тилову благонадежность. Чего бы только Дарре ни отдал, чтобы оказаться сейчас возле своей рыжей девчонки, заключить ее в объятия, отгородить от всей этой безжалостной толпы и хоть словом, хоть делом объяснить всем, насколько она невиновна! Но боги продолжали испытывать его терпение и доверие к себе, так что оставалось только ждать и надеяться на их милость. Хотя бы к Айлин.

— Ну что же, в таком случае, вопреки традиции и только из уважения к родным подсудимой, мы сначала выслушаем обвинителя, — заявил градоначальник и подозвал к себе сына.

Пока Кён, стараясь не припадать на покалеченную вчера мальчишками ногу, медленно и самоуверенно пересекал зал, Дарре оглядел зрителей в поисках знакомых лиц. По традиции на заседание приглашали только по одному представителю от семьи, и Дарре очень удивился, заметив недалеко от градоначальника мать. Обычно она просила отца выполнить этот долг, не жалуя подобные мероприятия и не желая лишний раз расстраиваться. Решила сегодня поддержать Айлин? Или тоже что-то задумала? Уж больно сосредоточенным было ее лицо. Дарре ожидал увидеть на нем сочувствие к племяннице, ненависть к Кёну, гнев из-за всей этой абсурдной ситуации, но матери словно было не до того. Она немного нервно сжимала в руках небольшой мешочек и все время кидала взгляд куда-то в угол зала.

Дарре проследил за ее взглядом и увидел Тилу. Тот, показательно спокойный, скрестив руки на груди, в упор смотрел на Кёна, то ли рассчитывая, что тот испугается его вида и хотя бы навернется, то ли в последний раз предупреждая о неверном поведении. Но Кён не внял. Встав рядом с отцом и привычно высокомерно усмехнувшись, он принялся рассказывать о том, как ему поступили жалобы от несчастных граждан, испытавших невероятные муки после поедания сладостей из местной пекарни, и как он, Кён, памятуя о прежних прегрешениях владелицы сего заведения, держащей когда-то в страхе весь Армелон, решил проверить, а не захотелось ли бывшей беспредельщице снова взяться за старое и…