Дракон с отрезанными крыльями

Ариана закрыла глаза, поражаясь, как много она упустила за какие-то пару недель. Некого было в этом винить, кроме самой себя: снова закрылась, как в детстве, посчитав себя героиней, взвалившей на плечи массу проблем. Да, с Дарре было нелегко: и дети его не сразу приняли, и сам он постоянно шугался, не зная, что делать и как себя вести. И забот перед зимой навалилась куча, и Ариана разрывалась, не зная, за что схватиться и где взять время, чтобы все успеть.

А Дарре спас жизнь ее сыну. Едва не распрощавшись со своей. И даже словом об этом не обмолвился, и взгляда говорящего не кинул — словно не считал это заслуживающим внимания делом. Но пусть он так понимал благодарность за освобождение от укротителя, Ариана ее понимала совсем иначе. И больше не станет этого стыдиться.

— Поговори с ним об этом, — посоветовала Ариана, — объясни. Дарре поймет, я уверена.

— Он уже понял, — всхлипнул Вилхе и тайком утер глаза. — Сказал, что не злится. Только это неправильно. Я его так обидел…

— Ты просто перепугался, родной, — растолковала Ариана своему чересчур ответственному сыну. — А про боль не знал — никто из нас не знал. Так что это мы с папой виноваты, а вовсе не ты или Дарре. Не бери на себя слишком много. Не нужно.

Вилхе еще какое-то время постоял у нее в объятиях, потом собрался с духом и сделал шаг назад. Ариана разомкнула руки.

— Извини, — неловко сказал он, снова прожигая взглядом пол. — Я вел себя, как… не как мужчина…

— Ты вел себя, как хороший сын, — улыбнулась Ариана и сжала обе его руки. — Мне было очень приятно, что ты меня обнял. Девочки такое любят, только не всегда могут попросить.

Вилхе поднял на нее взгляд, сверкнул глазами. Понял или не понял, но только улыбнулся совсем не по-детски.

— Мне тоже было приятно, — чуть покраснев, сообщил он и выскочил из комнаты быстрее, чем Ариана успела что-либо ответить. Она растроганно вздохнула и, поднявшись на ноги, присела на краешек кровати. После рассказа Вилхе даже разделяющее кровать и лавку расстояние казалось слишком большим. Сердце окончательно приняло в себя этого диковатого, но такого чудесного мальчишку. И только один вопрос хотела задать ему Ариана, когда он проснется.

— Можно я буду звать тебя Даром? — негромко спросила она, глядя в слегка шальные от сна глаза приемного сына. Дарре не сразу понял, что она имела в виду, но по наливающимся алой краской щекам Ариана догадалась, что он уловил главный смысл.

— Какой я дар? — пробормотал, отводя взгляд. — Одна сплошная неприятность.

Ариана качнула головой и погладила его по руке.

— Не бывает плохих детей, — сказала она. — Бывают только очень глупые родители.

Глава девятая: Ответственность

У Лила все валилось из рук. С того самого момента, как Ариана, не добившись от него путного объяснения, почему он не прервал пытку Дарре, хотя ясно видел, как тому тяжело, произнесла сакраментальную фразу:

«Это низко, Вилхе!» — и ушла спать к дочери в комнату. Лил даже не пытался остановить: оправдываться было нечем. От него действительно не укрылись страдания Дарре в образе дракона, и он действительно не попытался их остановить. Потому что должен был выяснить, как поведет себя приемыш в критической ситуации, слишком хорошо помня, что такое драконья ненависть. Потому что по-прежнему самой первой своей задачей видел защиту Арианы и детей и смертельно боялся, что из-за решения оставить Дарре в доме подвергает их опасности. И потому что, кажется, не справился с ответственностью, поддавшись самомнению и откусив слишком большой кусок пирога.

Что он мог сказать? Даже бессонная ночь, впервые за почти двенадцать лет проведенная без Арианы, не дала ответа на этот вопрос. Только болью перекатывала в груди навалившиеся одиночество и страх. Больше всего на свете он страшился рано или поздно разочаровать Ариану. И, видимо, накликал беду.

Отчаянно не хотелось верить в то, что Ариана ушла от него всерьез. Нелепая надежда, что она просто уложит дочь, оставшуюся в детской одну, потому что Вилхе пожелал отныне ночевать в комнате Дарре, а тот с радостью принял нового соседа, умерла уже за полночь, хотя тишина за стеной воцарилась на два часа раньше. Лил упорно ждал жену, поминутно разжимая стискивающиеся в кулаки пальцы и заставляя себя не верить в сказанные Арианой слова. Он никогда не думал, что собственное имя может звучать столь отвратительно. Ариана убедила воочию — так, что вряд ли он когда-нибудь захочет услышать его снова. Будто приговор зачитала: «Казнь путем побиения камнями». И каждое фраза потом, каждый взгляд был очередным снарядом, направленным в его беззащитное сердце. Защититься от Арианы Лил не мог. Только терпеть и надеяться каждый вечер, что она оттает, что захочет понять, что придет в их спальню, улыбнется, скажет что-нибудь ласковое.