Дракон с отрезанными крыльями

— Дайе! — озабоченно сердитый голос Аны, так и называющей его полюбившимся чуть исковерканным именем, заставил вздрогнуть, а от ее недовольного взгляда Дарре тут же потянуло осмотреться, не натащил ли он в дом грязи, и перебрать в памяти ее поручения в попытке вспомнить, какое именно он не выполнил. — Ты почему под дождем гулял? Вымок весь! Не мог в госпитале грозу переждать?

Дарре усмехнулся: заботится сестренка. А сама бдит, чтобы никто из-под ее контроля не выбился. Маленький домашний тиран.

Дарре подхватил ее под мышки, поднял, как пушинку, и усадил на какой-то выступ почти под потолком.

— Не ворчи, — заявил он, — как старушонка беззубая. Я, между прочим, на обед торопился: ты обещала мне невероятную вкуснятину, и я не мог ждать из-за какой-то мороси.

— Ничего себе морось: забора из окон не видно! — возмутилась Ана и, уцепившись руками и ловко повиснув на ногах, перевернулась, спрыгнула на пол. Стиснула в кулачке край рубахи Дарре, выжав из той лужицу воды, и неодобрительно посмотрела на брата. — Мало Вилхе зимой с лихорадкой свалился, хочешь следующим быть?

Дарре качнул головой, снова поймал уворачивающуюся сестру и снова устроил ее на смешном насесте.

— Я не заболею, я же дракон, — улыбнулся он и, не заглядывая на кухню, где, судя по доносившимся звукам, хлопотала мать, взбежал в свою комнату. Дракон — не дракон, а переодеться следовало, прежде чем садиться за стол. Жаль только, полотенце с собой не захватил — голову вытереть. Придется потом новые упреки от сестры выслушивать. И как только матери удается ее угомонить?

Раздался стук в дверь, и Дарре, недоуменно распахнув ее, увидел на пороге Ариану. Сердце на секунду екнуло, напуганное мыслью о том, что мать хочет спросить его об Айлин. Но она только улыбнулась и протянула полотенце.

— Очень голоден, или остальных подождем? — спросила она, как будто не знала, что Дарре скорее сдохнет от голода, чем проявит неуважение к отцу и брату. — Лил обещал не задерживаться, но гроза, наверное, спутала планы. Теперь даже не знаю, когда вернутся.

— Скоро, ма, — улыбнулся Дарре и почему-то вспомнил, как это слово впервые сорвалось с его уст. Он к тому времени уже долго — точно не меньше года — мысленно называл Ариану и Лила родительскими именами, примеряя, мечтая и греясь от этих незатейливых слов. Не думая, правда, что когда-нибудь решится произнести их вслух, ни в коей мере не считая себя достойным считаться сыном таких людей. Но в повседневных делах, когда Ариана похвалила за сооружение теплицы и восхитилась мастерством Дарре, он смущенно отозвался: «Да ладно, ма». И замер, похолодел, ожидая реакции. Как будто все еще не знал, что родители не способны на подлость и жестокость. И что они не высмеют, не укорят нахальством, а только порадуются его отношению.

Ариана тогда обняла склонившегося над оставшимися от работы досками сына, прижалась губами к его макушке и, кажется, даже подавила всхлип, но не сдержала слез, замочивших пару его вихров, и Дарре после ее ухода раз за разом трогал это место, чтобы убедиться в реальности произошедшего.

Она все поняла и приняла такого сына, как он. Что в сравнении с этим значили язвы рыжей девчонки? И даже этот злосчастный поцелуй и последовавшие за ним оскорбления?

— Они лишней минуты без тебя прожить не могут, — чуть дрогнувшим голосом продолжил Дарре. Мать, в отличие от Айлин, обошлась с помешанным на ней драконом совсем иначе. Впрочем, и Лил, наверное, был умнее приемного сына, и не пытался раз за разом обидеть желанную девушку, и не пугал ее своей несдержанностью. Потому и история у них вышла совсем другой. — Так что вернутся по самой короткой дороге: ты и на стол накрыть не успеешь.

Ариана улыбнулась, хотя и чуть встревоженно, и Дарре очень надеялся, что она не догадалась об истинной причине его заминки. С нее и про его настоящее отношение к Айлин понять станется. То-то будет позору.

— Отдохни пока, после ночной смены-то, — предложила она и направилась к двери. — Я позову, когда все будет готово.

Дарре кивнул, и она оставила его в одиночестве.

Глава четырнадцатая: Прощение

О возвращении племянницы Ариана узнала от Вилхе, который умудрился сцепиться с Хедином при первой же встрече и не смог утаить от матери причину появления кровоподтека на скуле.

— Соскучился по товарищу, — усмехнулся Лил, а Ариана выцепила из рассказа сына только то, что Тилино семейство вернулось домой, а с ними должна была приехать и Айлин. Ее глупая гордая девочка, брошенная взрослыми в реку и выплывавшая оттуда, как могла.

Ариана два года корила себя за недосмотр и за то, что не поговорила с ней как следует, не постаралась объяснить, пока была такая возможность…