Дракон-убийца: Сборник

— Дорогая, - произнесла Марсия Кемп,— ведь Великий Джонни Бенедикт может себе такое позволить!

Марш рассмеялся.

— Вы заключили не такую плохую сделку, предоставив свою прелестную плоть в распоряжение Джонни на несколько месяцев.— Похоже, он уже достаточно выпил: голос его звучал не очень отчетливо.

— Верно подмечено, Эл! — Бенедикт великодушно взмахнул рукой.— Дело в том, мои золотые женушки, что, основательно все обдумав, я пришел к следующему выводу: за мои денежки вы не дали мне взамен ничего равноценного. Поэтому я и изменил свое решение. Существует, правда, и еще одна причина. О ней вы тоже услышите. Как бы то ни было, но Эл завтра составит новое завещание, и мне глубоко плевать, понравится оно вам или нет!

— Минутку, дорогой! Ты не сможешь так просто его изменить. Дядя Сэм постоит за права оскорбленной женщины!

— По-моему, ты невнимательно прочитала документы, Одри,— сказал Бенедикт.— Согласно договору отказ от приданого и других претензий на мою собственность не зависит от того, что я вам завещаю. Советую снова ознакомиться с этими бумагами и избавить себя от расходов на адвоката. Я правильно говорю, Эл?

— Все верно, - ответил Марш.— Иными словами, добрачные договоры не препятствуют ему изменить завещание.

— И если я не пожелаю оставлять вам три миллиона, вы поделать ничего не сможете.— Бенедикт улыбнулся, ощерив зубы.— Мы совершаем все на законном основании.

— Говоря по-другому, ты — дерьмо! — Златовласка гоже оскалилась в улыбке.— Но мы будем бороться за свои-права не на жизнь, а на смерть!

— Это — как угодно.

— Но ведь ты обещал...— пробормотала бывшая медсестра.— Джонни... что...

— Чепуха!

Однако Марсия уже приняла какое-то решение. Она закурила сигарету и сказала:

— Ну, хорошо, Джонни! Как же будет звучать новый договор?

— Я обязуюсь и впредь выплачивать каждой по тысяче в неделю вплоть до ее замужества либо до моей смерти, но миллиона теперь не ждите.

Марсия выплеснула только одно слово:

— Почему?

— Хотя это вас и не касается,— проговорил Джонни,— я все же отвечу. Я снова собираюсь жениться.

— Ты что, шутишь? — воскликнула Одри.— Каждую весну у тебя появляется любовный зуд, словно насморк. И потом, очередная женитьба вовсе не причина!

— Ты не имеешь права поступить с нами так несправедливо,— прогнусавила Элис.— Ведь миллион — большие деньги.

Проживешь с этой коровой несколько месяцев,— буркнула Марсия,— а потом...

— На сей раз все будет по-другому,— улыбнулся Джонни.— Сейчас речь идет о взаимной любви.

— О любви? — вскричала светлокудрая Одри.— Разве ты вообще способен любить?

Поскольку сентенция могла принадлежать любой из жен, все три громко рассмеялись.

— Хоть бы ты повлиял на него, Эл,— сказала златовласка.— Иначе он растранжирит все свое состояние... Послушай меня, крошка! Единственное, что ты любил, была грудь твоей матери. А больше о любви ты ничего не знаешь.

Бенедикт пожал плечами.

— Называйте как хотите, но я увлечен. Мечтаю стать добропорядочным семьянином — можете смеяться, иметь кучу детей и так далее. Больше никаких афер и скоропалительных решений. Эта женщина будет последней в моей жизни.

Все три таращились на него, словно куры на насесте, раскрыв клювы.

— Это основная причина для изменения завещания. Если у меня родятся дети, я должен буду позаботиться об их будущем. И о будущем их матери. Что бы ни случилось, я от своего решения не отступлю.

— А я по-прежнему утверждаю, что все это обман,— фыркнула блондинка.— Или тот документ, согласно которому ты оставлял мне миллион, тоже был липой?

— Если так, то он и меня обманул! — пролаяла Марсия.— Настоящее убийство — лишить людей наследства, после того как они...

— Знаю, Марсия, знаю...— перебил ее Бенедикт,— После того как они подарили мне лучшие месяцы своей жизни. Вы никак не даете договорить. Дело в том, что никто из вас не уйдет с пустыми руками. Кроме того, у вас есть время на обдумывание до завтрашнего полудня. Ваш бывший супруг сказочно добр!.. Эл, ты не приготовишь мне кофе по-казацки?

О таком напитке Эллери и не слыхивал. Марш принялся орудовать возле бара. Похоже, он смешивал водку с кофейным ликером и льдом.

— Обдумывание чего, Джонни? — спросила Элис упавшим голосом,

— Завтра утром, с вашего разрешения, Марш составит новое завещание.

— И как оно будет звучать? — Такой вопрос отлично характеризовал Одри.

— По тысяче в неделю каждой до ее повторного замужества, а после моей смерти — по сто тысяч долларов. Сто тысяч, разумеется, не миллион, но сумма все же приличная. Даже для таких дорогостоящих особ, как вы. Подумайте над этим, мои дорогие! Если же дело дойдет до суда, то уверяю вас при свидетелях, вы не получите ни цента. Мало того, я, пожалуй, откажу вам и в недельной тысяче. Спокойной ночи!

Джон Леверинг Бенедикт Третий залпом выпил свой кофе по-казацки, приветливо махнул им стаканом, затем поставил его на столик и зашагал наверх в спальню так, словно провел утомительный, но удачный день.

Оставшиеся немедленно впали в раздражительность, уныние и любопытство. Причем любопытство оказалось на первом плане.