Дракон-убийца: Сборник

— А кто тебя просил встревать в это дело, и чьему приятелю проломили голову? — прогнусавил его отец.— Ладно, ступай, только не приходи ко мне плакаться, если потерпишь кораблекрушение.

— Вы уверены в этом, Барк? — спросил Нейби, скептически указывая пальцем на отчет.

— Старика Хункера вы знаете,— ответил детектив Барлоу.— Вышел ночью побродить, порядок проверить в поместье. Морис — сама надежность. И если он уверяет, что видел в доме свет, значит, свет там действительно был.

— Что-нибудь пропало?

— Точно не скажу, не знаю.

— Кому же понадобилось соваться туда ночью?

Барлоу, один из новых сотрудников полиции Брайтсвилла, счел вопрос риторическим и промолчал.

— Будет лучше, если я сам еще раз все осмотрю,— решил Нейби.— А пока, Барк, не спускайте глаз с дома. И передайте мой приказ остальным.

На следующий день начальник полиции Брайгсвилла написал инспектору Квику:

«Двадцатого апреля Морис Хункер около полуночи видел свет в доме мистера Бенедикта. Старик утверждает, что отправился выяснить обстановку, но, пока добрался до дома, огни уже погасили и внутри никого не оказалось. Я лично осматривал помещение, но не обнаружил гам никаких следов.

Все было в порядке. Ничего в доме не пропало. Кто бы туда ни наведывался в полночь, он либо был до чрезвычайности осторожен, либо старику Хункеру все померещилось. Человеку в его возрасте может почудиться и не такое. Тем не менее, я счел необходимым сообщить об этом Вам и Эллери».

— Она хочет меня видеть,— прозвучал в трубке голос Эла.— Разумеется, я не буду принимать ее один. Нс могли бы вы тоже прийти, инспектор Квин?

— Минутку,— сказал инспектор.— Эллери! Одри Уэстон попросила Марша о встрече. Говорит, что собирается сделать важное сообщение относительно завещания Бенедикта. Ты не поедешь?

— Конечно поеду! — ответил Эллери.

— Эллери тоже будет,— произнес инспектор в микрофон.— Вы кого-нибудь еще пригласите, мистер Марш?

— Лесли Карпентер. Если речь идет о наследстве, ее эго больше других касается.

— Когда вы договорились?

— На среду, в половине третьего, у меня в конторе.

— То есть на завтра?

— Да.

— Мы приедем.— Инспектор повесил трубку.— Интересно, что преподнесет эта блондинка?

— Я уже тому рад, что у кого-то хоть что-то нашлось сообщить,— заметил Эллери.— До сих пор расследование вообще не сдвигалось с мертвой точки.

Бюро Марша находилось на Парк-Роу, в одном из старых зданий, пропахших сыростью и плесенью. Впрочем, прежде в этих домах жили состоятельные люди.

В первый раз Эллери так и ждал увидеть здесь пожилых джентльменов, разгуливающих по коридорам в костюмах времен принца Альберта, и чиновников с бакенбардами в кожаных нарукавниках и зеленых очках, сидящих на высоких табуретах.

Но он ошибся. Наоборот, в комнатах, отделанных нержавеющей сталью и стеклом, со скрытым внутренним освещением, трудились современные молодые люди.

Котора выглядела очень деловой. Мисс Смит не составляла исключения.

— Они в кабинете мистера Марша. Ждут вас, инспектор, и вас, мистер Квин, сказала она и дважды кашлянула.

Инспектор извинился за опоздание, сославшись на интенсивное уличное движение в Манхэттене, поинтересовался, как остальным удалось прибыть вовремя, и приютился в уголке. Мисс Смит заняла другой угол, закинула ногу за ногу и положила на колени блокнот для стенографирования.

Среди присутствующих Эллери заметил незнакомого человека лет сорока с небольшим, с внимательными колючими глазами и кожей цвета жареной говядины. На нем было обычное одеяние членов «Плейбой-клуба». При их появлении незнакомец сурово посмотрел на часы. Эллери стало ясно, что господин защищал интересы Одри Уэстон, рядом с которой сейчас и находился.

— Думаю, единственный человек, которого ты не знаешь,— сказал Марш Эллери,— это Сенфорд Эффинг, юридический консультант Одри Уэстон.

Эллери хотел было протянуть адвокату руку, но тот нетерпеливо произнес:

— Ну, может быть, теперь мы все-таки приступим к делу?

Марш знаком пригласил Эллери садиться, сам устроился на своем месте и закурил любимую ментоловую сигарету.

— Хорошо, мистер Эффинг,— сказал он.— Мы начинаем. Можете делать ваше заявление.

Эллери улыбкой приветствовал маленькую Лесли Карпентер, кивнул отцу и стал внимательно слушать.

— Мисс Уэстон сообщила мне,— заговорил адвокат,— что в одном из важнейших пунктов завещания Джона Бенедикта наличествует довольно своеобразная формулировка. Вы не могли бы, мистер Марш, зачитать это место? Я имею в виду фрагмент, относящийся к Лауре.

Марш открыл верхнюю половину сейфа, вытащил оттуда рукописный вариант завещания Бенедикта и протянул его Эффингу.

— Все правильно, мисс Уэстон,— удовлетворенно произнес тот.— Бенедикт оставил свое состояние — цитирую: «Лауре и детям». Мистер Марш, что означает здесь выражение «и детям»?

— Детям Лауры,— ответил Марш.

— Но ведь напрямую это отсюда не вытекает, не правда ли?

— На что вы намекаете? — испуганно спросил Марш.

— Формулировка весьма обтекаема. Если бы Бенедикт имел в виду детей Лауры, он бы гак и написал: «детям Лауры» или «Лауре и ее детям».