Драконьи крылья

День выдался довольно необычным с самого утра. Сначала вместе с разносчиком пищи в камеру ввалился местный цирюльник, не казавший сюда носа уже добрых две недели. На чем свет стоит кляня условия, в которых приходится работать – окно под потолком в полдень-то давало не много света, сейчас же, в рассветный час, и вовсе было бесполезным, а чадящий факел, принесенный тюремщиком, не слишком исправлял ситуацию, – он сбрил Эдуарду успевшую отрасти щетину. После оказалось, что вместо традиционной воды в кружке находится самый настоящий эль, пусть и дрянной, кислый, но какой уж есть. Ну и, наконец, выйдя на прогулку, молодой рыцарь с удивлением обнаружил, что находится во дворике не один. У дальней стены на табурете – тот был намертво привинчен к полу, Эдуард как-то пробовал его сдвинуть в один из первых дней заточения, когда еще думал о побеге и подыскивал хоть какое-то оружие – сидела, закинув голову и устремив взор вверх, женщина в поношенном мужском наряде.

Молодой рыцарь узнал ее сразу: была это не кто иная, как леди Александра, графиня де Тэрако.

Эдуард неуверенно оглянулся, ожидая, что охранник, поняв ошибку, велит ему немедленно вернуться в камеру, но дверь за спиной уже с грохотом захлопнулась – как всегда бывало в начале прогулки. Тогда молодой рыцарь поспешно пересек дворик и приблизился к узнице. Та продолжала задумчиво изучать клочок серого неба, проглядывающий сквозь заменяющую потолок ненавистную сеть.

– Миледи! – окликнул графиню Эдуард.

Женщина медленно повернула голову в его сторону.

За годы, что они не встречались, леди Александра здорово сдала. Тогда это была молодая, полная сил авантюристка, в любой момент готовая с головой броситься в омут политической интриги, не щадя в ней ни противников, ни союзников, здесь же на жестком табурете сидела вялая, усталая особа, похоже, и не пытающаяся более сохранить ни былую красоту, ни всесокрушающий задор. Плечи ее согнулись, словно не снеся выпавшей на них тяжести, шикарные, некогда черные, как смоль, волосы тронула седина, ногти на длинных пальцах были обломаны кое-как, кожа сделалась серой, как у покойника, глаза поблекли.

– Сэр Эдуард, – равнодушным тоном констатировала графиня. – Вижу, вас можно поздравить?

– С чем, миледи? – не понял молодой рыцарь.

– С тем, что вы им нужны, – ответила леди Александра. – Поэтому вы и здесь, а не в чертогах хаоса. Я вот тоже им еще зачем-то нужна – и тоже здесь. Они думают, что нужна…

– Кто – они? – спросил Эдуард.

– Владыки, кто же еще. Точнее, Совет «глав». Драконы – эгоисты, но вот, вынуждены сотрудничать – слишком уж большой кусок откусили, теперь мучаются несварением…

– Почему вы здесь, в тюрьме? – задал вопрос молодой рыцарь.

– Я же сказала: потому что они считают, что я им нужна.

– Но Вик… сэр Виктор говорил, что вы с самого начала – с катастрофы при Улье – заняли сторону Владык…

– Тогда мне казалось, что это они заняли мою сторону, – сказала леди Александра. – А когда я поняла, что ошиблась, было уже поздно что-то менять. Но я, наивная, продолжала считать, что мой голос по-прежнему значим. Стоило же нашим разногласиям стать принципиальными, как они отправили меня сюда. Прямо с командирского мостика моего собственного Дракона.

– Разногласиям? – переспросил Эдуард. Определение «наивная» – последнее, на его взгляд, что подходило графине. Что той, прежней, что нынешней. – О чем?

– О многом. О послевоенном устройстве Нового Мира. О судьбе нартов. Об участи королевской семьи. О Верфи.

– Сколько вы уже здесь? – задал вопрос молодой рыцарь, приблизительно уже догадываясь, что услышит в ответ.

– Когда пала Столица? Четыре года назад? Пять? Вот с тех самых пор.

– Вы помогли им победить Королевство, а они за это бросили вас в тюрьму… – проговорил молодой рыцарь. – В этом – все Владыки.

– На самом деле, они все разные, – сказала леди Александра. – И в их рядах тоже нет единства. Молодые против старых, имеющие собственную Республику или Протекторат против беззвездных – это в основном бывшие королевские Драконы… Там куча своих противоречий. Когда-то мне казалось, что на них можно успешно играть.

«И доигралась!» – подумалось Эдуарду не без доли неуместной мстительной радости, которой, впрочем, тут же устыдился.

– При Улье в самом деле королевское войско первым напало на Драконов? – спросил он вместо этого.