Драконьи крылья

– Тогда уж – за камнем, – хмыкнула Изабелла. Поднявшись во весь рост, она бросила грустный взгляд в сторону светящейся вдали станции. – Ладно, так и быть, побуду с тобой, – сказала она затем: то ли в самом деле не захотела бросать подругу одну, то ли устрашилась темной дороги.

До утра они просидели, прижавшись друг к другу, – прямо как тогда в Убежище во время побега. Только там впереди у них были радость и свобода, ради которых легко можно было выдержать и холод, и страх, теперь же будущее выглядело довольно безрадостным.

Чем больше Саша думала, тем больше убеждалась, что ее затея со слежкой и в самом деле нелепа. С какой стати бородач станет еще кого-то убивать? Наоборот, он сейчас наверняка затаится, выждет, пока все успокоится. Вот только у них нет времени ждать. Не завтра, так послезавтра Ганс выселит их из комнаты, есть им не на что было уже сегодня… А потом… Если они протянут до этого «потом», ее, наверное, продадут с торгов вместе с каретой – как имущество осужденного за убийство. Судьба Изабеллы также будет незавидна, в душе она наверняка уже жалеет, что сбежала из Убежища. Останься там Саша, тоже была бы сейчас сыта, спала под теплым одеялом… Вот только кто бы тогда выручил из беды Эда с Францем? «Нет! – мотнула головой юнга. – Рано отчаиваться! Еще не сделано все, что возможно!»

Едва забрезжил рассвет, Саша аккуратно высвободилась из оцепеневших объятий подруги и поднялась на ноги.

– Ты куда? – нахмурилась та.

– Ты права, – ежась, проговорила юнга. – Слежка ничего не даст. Сделаем по-другому. Я пойду сейчас к нему и скажу, что мы все знаем. Это заставит его как-то раскрыться. Иначе он так до пришествия хаоса может таиться!

– Он же убьет тебя! – ахнула Изабелла.

– Не убьет, – мотнула головой Саша. – Ты будешь стоять здесь. Я скажу ему, что ты здесь, он посмотрит в окно, увидит тебя и не рискнет причинить мне вред. А если что – сразу беги на станцию. Как можно быстрее! Догнать тебя он не успеет – в крайнем случае, я еще постараюсь его задержать.

– Ты с ума сошла, – пробормотала Изабелла.

– Нет. Даже если со мной что-то случится, это докажет, что Жером – убийца. И Эда с Францем отпустят.

– Ты с ума сошла… – в ужасе повторила подруга.

– Стой так, чтобы тебя было видно из окна, – не слушая ее, велела Саша. – Но при этом отойди как можно дальше от дома, – и, не дожидаясь ответа, она направилась к крыльцу.

Решиться на это было не столь уж сложно, труднее оказалось дойти. Поставленные на землю, подошвы словно тут же прорастали в нее прочными корнями, и вновь поднять ногу было выше всяких сил. Помогало лишь волшебное заклинание, повторяемое девочкой сначала про себя, а после, когда этого уже сделалось недостаточно, – вслух. «Это поможет Эду!» – шаг. «Это поможет Францу!»– шаг. «Это поможет Эду!»… Вот и крыльцо. Взобраться на него – как взойти на эшафот. Но если это поможет Эду… Дверь… Приоткрыта? Тем лучше – не нужно стучать…

Шагнув через порог, Саша вошла в дом.

– Вcсc… – она хотела крикнуть «Всадник Жером!», но из горла вырвался лишь надсадный свист.

В доме было темно, Саша пошарила рукой справа и слева от двери, но не нашла ни фонаря, ни лампы. Тогда, не придумав ничего лучшего, она шагнула к окну и отдернула закрывавшую его штору. Не то чтобы от этого стало намного светлее, но, по крайней мере, теперь можно было хоть что-то рассмотреть внутри.

Первое, что она увидела, был массивный бронзовый подсвечник на столе. Свечи выгорели полностью, оставив после себя лишь застывшие лужицы воска. Второе, что бросилось Саше в глаза, – лестница, ведущая куда-то вверх. Интересно, куда – в доме же нет второго этажа. Может быть, на чердак?

А вот возле лестницы…

Возле лестницы на полу ничком лежал всадник Жером. Голова его уткнулась в каменный угол камина, словно пробив его и утонув внутри. Но нет: это прочный бездушный камень рассек голову всадника, стесав ему едва ли не полчерепа. Вокруг все было в отвратительных бурых и серых брызгах.

Истошный визг Саши наполнил комнату, зазвенел оконным стеклом, вылетел через дверь и разнесся по округе. За окном мелькнула фигурка Изабеллы, опрометью бросившейся к станции.

30

Эдуард

Лязгнули засовы, каждый на свой лад: звонко и даже по-своему весело – первый, коротко, словно бы неуверенно – второй и, наконец, протяжно, нарастающе от совсем тихого, почти неразличимого поскрипывания к едва ли не оглушительному грохоту с набатным ударом в конце – третий. Эдуард поднял голову: тяжелая железная дверь лениво отворилась, и в камеру вступил центурион Фертор.

– А вы у нас, оказывается, счастливчик, сударь! – заявил офицер с порога – как почему-то показалось узнику, с легким оттенком сожаления в голосе.

– Что, виселицу заменили плахой? – буркнул Эдуард, глядя на стражника исподлобья.

– А я что, обещал вам виселицу? – удивился тот. – Что-то не припомню… Но это я сгоряча, наверное! – усмехнулся он затем. – Так у нас здесь казнят только всякую шваль, виновную разве что в нарушении правил дорожного движения! Наказание за убийство гораздо занимательнее, поверьте!