Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

И так за сегодня он, похоже, исчерпал лимит терпения своего дракона. Шельм и сам чувствовал, что после оказанного ему приема Ставрас весь на иголках, все время ждет очередной каверзы. Отвык, бедняжка, за время странствий. Ландышфуки его даже жалко немного стало. Все-таки мало ли что, вдруг и правда по-настоящему обидится. Заваривая чай, Шельм пообещал самому себе хотя бы сегодня больше Ригулти не подкалывать. И полез за особой добавкой из лекарственных трав, найденных в драконьих закромах во время затеянной им где-то с месяц назад генеральной уборки, в ходе которой они на пару с Макилюнем сделали несколько прелюбопытнейших открытий относительно самой аптеки. И Шельму уже не терпелось расспросить об этом самого Драконьего Лекаря и его помощника, который прожил здесь почти двадцать лет. Но не успел он об этом подумать, как на кухню, словно вихорь, влетел чем-то сильно рассерженный Ставрас. Шельм не понимающе округлил глаза, когда тот молча отобрал у него заварочный чайник и пакет с травами, и, отложив все в сторону, неожиданно елейным голосом протянул.

— А скажи-ка ты мне, мальчик мой, чем ты тут занимался, пока меня не было?

Шельм растерянно моргнул, но быстро нашелся.

— По бабам ходил, как ты и завещал! — бодро отрапортовал он. Ну, что поделаешь, если шут всегда остается шутом, и сдержать мысленное обещание, только что данное самому себе, он просто не смог. Ставрас так забавно, на его взгляд, хмурился и сверкал глазами, что не подколоть его в очередной раз было просто никак нельзя.

— Знаешь, — все тем же голосом, даже не изменившись в лице, промолвил лекарь. Шельм напрягся, он явно в чем-то проштрафился, раз Ригулти даже размениваться на подначку не стал, а Ставрас продолжил, — Я могу даже баб твоих пережить…

— Что ж ты вчера не пережил? — перебил Шельм, всегда предпочитающий защите нападение.

— Не ожидал просто, — слегка покривил душой лекарь, — Так вот, я могу пережить даже твоих барышень, но не уборку в своей аптеке. — Он сделал четкое ударение на слове "своей", и глаза шута неприязненно сузились, улыбка исчезла с его лица.

— Хорошо. В следующий раз я непременно это учту, — отчеканил он, и, как ни в чем не бывало, принялся разливать чай по чашкам.

Эр намеренно не спешил входить к ним. Все прекрасно расслышав, он решил, что сейчас лучше не вмешиваться, эти двое должны разобраться сами. Ставрас смерил шута растерянным взглядом, но быстро понял в чем дело, вздохнул и опустился на табуретку, глядя, как Шельм колдует над чашками. Тот на него даже глаз не поднимал.

— Шельм…

— Я все понял, не нужно объяснять, — отозвался тот и придвинул к нему его чашку из черного, вулканического стекла, как и вся посуда в доме лекаря.

— Ничего ты не понял, — припечатал лекарь и обхватил его запястье пальцами. Шельм дернулся, попытался высвободить руку, но Ставрас не дал, тогда мальчишке все же пришлось посмотреть на него. — Я слишком долго, даже по драконьим меркам, жил один, — очень тихо произнес Ставрас и потянул его к себе еще ближе. Шельм подумал и шагнул к нему. Лекарь улыбнулся и обхватил его бедра руками, — Ты слишком многого хочешь от меня сразу.

— Да, хочу, — вскинул голову Шельм, в глазах у него задрожали блики от заходящего за окном солнца, — Я хочу тебя всего и сразу.

— Какой же ты у меня еще… юный, — вовремя поменял последнее слово лекарь, и вжался лицом ему в живот.

Шельм вздохнул слегка печально и положил руки ему на плечи.

— Я не могу тебя ревновать, знаю же, что на других, даже драконих, ты просто не посмотришь, но… — Он запнулся. Голос жил собственной жизнью, он совсем не собирался рассказывать Ставрасу об этом, но настроение неожиданно переменилось, к горлу подступил ком из невысказанных слов, и он заговорил, не в силах больше держать их в себе. Просто не в силах. — Я… ревную, — прошептал он, глядя в стену за спиной лекаря.

— К кому? — изумился тот и поднял голову, заглядывая ему в лицо, Шельм глаза так и не опустил. Закусил губу, замер, несколько раз часто и рвано втянул воздух через нос, и выпалил на одном дыхании.

— К тем, другим мирам. Ты же все время уходишь от меня к ним.

— Шельм, это глупо. — Тихо рассмеялся Ставрас, почувствовав неожиданный прилив нежности, и снова зарылся лицом ему в живот. Это же надо было до такого додуматься! Да ему ни один мир не нужен, без этого мелкого шельмеца.

— Да, знаю я, — с досадой отозвался шут, — Думаешь, не знаю?

— И все равно ревнуешь? — голос лекаря прозвучал глухо, запутавшись в плотных складках темно-синей рубашки шута.

Шельм поджал губы, подумал и тихо подтвердил.

— Да.

— Вот и я, — откликнулся Ставрас, и прежде чем мальчишка успел хоть что-нибудь спросить, поднял лицо, — И как тебе две пространственные воронки в подвале?

— Знаешь, нас с Макилюнем больше потряс твой чердак. — Честно признался Шельм, улыбнулся и принялся обводить его брови пальцем.

— Хм, и туда, значит, добрались?