Драконья гавань

Целая цепь событий привела ее к встрече с Лефтрином. Привела к тому, что она нашла и любовь, и жизнь.

Кончиком пальца Элис потрогала испачканную красным склянку. Затем нахмурилась, склонилась ближе и взяла соседний пузырек. Он был немного больше остальных. Внутри что-то поблескивало. Элис подняла склянку к свету, льющемуся в окно камбуза, и внимательно посмотрела. Встряхнула. Предмет внутри не сдвинулся, но было совершенно ясно, что это такое.

Тогда с силой, удивившей Седрика, Элис разбила склянку о край стола. Осколки брызнули во все стороны, и он инстинктивно заслонил лицо ладонями.

– Прости, – пробормотала Элис, потрясенная собственной порывистостью.

Она осторожно разгребла осколки и нашла донце пузырька. Медленно подцепила одинокую, с медным отливом чешуйку, прилипшую к нему. Поднесла к свету. Та была почти прозрачной.

– Чешуйка, – произнес Седрик.

– Да.

Элис собрала тряпкой осколки и выбросила в ведро, где уже лежали внутренности и перья варящихся птиц. Затем вынула из кармана брюк медальон.

– Ты оставила его себе? – изумился Седрик.

– Да. Не знаю зачем. Наверное, чтобы он напоминал мне, какой я была дурой, – откликнулась Элис и поглядела на него исподлобья. – Но пожалуй, тебе такая памятка нужна еще больше, чем мне.

Она раскрыла медальон, и на них уставился Гест. Его надменная усмешка уже не казалась красивой – только язвительной. Элис достала перевязанный ниткой локон темных волос и отложила в сторону, как недавно откладывала вынутые из птичьих тушек кишки. Затем взяла нож, которым разделывала дичь, подцепила острием портрет Геста и вытащила миниатюру. Осторожно поместила медную чешуйку внутрь медальона и защелкнула его. «Навсегда», утверждал маленький золотой кулон. Элис подняла его за цепочку.

– Навсегда, – повторила она Седрику, протягивая вещицу ему.

Он чуть поколебался, прежде чем взять медальон. Еще миг подержал его в руке. Затем надел цепочку на шею и спрятал под рубашку.

– Навсегда, – согласился он.

Элис встала, чтобы он не заметил, как ее глаза наполнились слезами. Неужели покончить с прошлым и начать все с чистого листа настолько просто? Она подняла крышку котла и помешала похлебку. Варево едва кипело. Придется попросить хранителей, чтобы нашли ей хоть какое-то топливо, если хотят получить сегодня горячую еду. Элис открыла дверцу печки и хмуро поглядела на умирающие угли.

– Вот что мы можем сжечь, – предложил Седрик и швырнул в топку портрет.

Элис и не заметила, когда он успел его взять. Миниатюра упала на угли, над ней взвился единственный язычок пламени, а затем она сморщилась и почернела.

– А вот еще.

Прядь волос Геста полетела следом. От нее повалил дым, и Элис поспешно захлопнула дверцу печки.

– Ну и вонь! – воскликнула она.

Седрик принюхался:

– Да, он такой.

Элис прикрыла рот и нос и вдруг прыснула в ладонь. К ее удивлению, Седрик к ней присоединился – и вот они уже смеются вместе, чего не случалось уже Са знает как давно. Затем вдруг обнаружилось, что он не смеется, а плачет, и Элис обняла его и неожиданно расплакалась тоже.

– Все будет хорошо, – удалось выговорить ей. – Все будет хорошо. Ты со мной, мой друг. Мы справимся.

После того как Сильве ушла, Тимара долго плакала в темноте. Это было глупо и бессмысленно. Но она все равно плакала. А когда уверилась, что слезы иссякли и все ее горе переросло в гнев, покинула тесную каморку и отправилась на поиски Синтары.

Тимара вышла на нос баркаса и оттуда увидела драконов. Они оказались неподалеку. Некоторые уже улеглись вплотную друг к дружке, уложив головы на спины соседей. Эта поза выглядела такой дружелюбной и мирной, но Тимара знала правду: только так драконы могли дать отдых ногам и поспать, не рискуя нахлебаться воды. Синтара не спала. Она медленно брела по зарослям камыша, пристально вглядываясь в воду. Наверное, надеялась поймать лягушку или рыбку. Что угодно съедобное. Недавний дождь дочиста отмыл всех драконов. Послеполуденное солнце прорвалось сквозь тучи и сверкнуло на шкуре Синтары. Несмотря на гнев, Тимара невольно восхитилась красотой своей драконицы.

Свет играл на синих чешуйках. Когда Синтара поворачивала голову, в малейшем движении мышц сквозило опасное изящество. Несмотря на размеры, несмотря на то, что дракон не создан для жизни в воде, двигалась она почти беззвучно.

«Смертоносная красотка», – подумала Тимара, и ее уже привычно захлестнуло волной драконьих чар.

Синтара была прекраснейшим из когда-либо виденных ею созданий.

Тимара отчаянно, а затем и сердито искала ощущение собственного «я». Да. Синтара – самое прекрасное создание на свете. А еще самое безрассудное, самовлюбленное и жестокое! Стряхнув с себя драконьи чары, Тимара схватилась за планширь Смоляного и перелезла через борт.

К трапу были привязаны лодки хранителей. Тимара не стала брать одну из них. Смоляной стоял на отмели, вода здесь доходила до колена, от силы до пояса.

«Ровно столько воды, чтобы никому не было удобно», – подумала Тимара и спрыгнула вниз.