Драконья гавань

Ноги погрузились в ил глубже, чем она ожидала, и на миг Тимара испугалась. Но вода не доходила ей даже до пояса, и девушка использовала этот страх, чтобы подпитать гнев. Она не станет плакать и ныть. Только не сегодня. И возможно, никогда больше.

Тимара огляделась по сторонам, увидела, что Синтара все еще охотится, и направилась прямиком к ней. Подойдя к камышам, она двинулась напролом, не заботясь о том, что поднятый ею плеск наверняка распугает ту мелкую дичь, на которую надеялась голодная драконица. Разве Синтару когда-нибудь волновало, чем она портит жизнь Тимаре? Едва ли. Едва ли драконица вообще задумывалась, как ее поступки скажутся на ее хранительнице или любых других людях.

– Прекрати шуметь! – зашипела Синтара, когда девушка подошла ближе.

Тимара намеренно громко прошлепала по воде и встала прямо перед носом у взбешенной драконицы. Синтара вытянула шею во всю длину, воззрилась на девушку сверху вниз и чуть приподняла крылья.

– Что на тебя нашло? Здесь и без того почти нет дичи, да еще ты распугала всю рыбу и лягушек на этой отмели!

– Ты сама виновата! Что ты со мной сделала?

– Я? Ничего я с тобой не делала!

– Тогда что это такое? Что это за изменения?

Тимара яростно содрала с себя рубаху и повернулась к Синтаре спиной.

– Ах это. Они еще не готовы.

– Что не готово? Сильве сказала, там какие-то пальцы режутся из ран в спине!

– Пальцы! – с веселым изумлением протрубила драконица. – Какие еще пальцы? Нет! Крылья. Кстати, дай-ка взглянуть.

Тимара была слишком потрясена, чтобы шевелиться. Крылья. Крылья. Слово вдруг лишилось смысла. Оно ничего для нее не значило. Крылья. Крылья у нее на спине.

– Но я же человек, – пробормотала она сквозь оцепенение.

Дыхание дракона касалось ее обнаженной кожи.

– Пока еще да. Но когда преображение завершится, ты станешь Старшей. С крыльями. Первой в истории, если мои воспоминания верны. Они пока еще недоразвиты, но… ты можешь ими шевелить? Ты вообще пыталась ими шевелить?

– Шевелить? Да я даже не знала, что они у меня есть!

Тимара уже выплакала все слезы, горюя о своем уродстве. Что оно значило для нее еще час назад? Что она калека и чудовище. Что она никогда не посмеет обнажиться перед мужчиной, нет, вообще ни перед кем, ведь у нее из спины растут пальцы. Но это оказались не пальцы, а крылья. А глупая драконица, которая их вырастила без спросу, теперь интересуется, может ли Тимара ими пошевелить.

Слезы снова подступили к глазам, – но от чего? От страха? От ярости? Сердце гулко колотилось в груди.

– Попробуй пошевелить ими, – настаивала Синтара.

В ее голосе не было участия, одно лишь любопытство. Очередной выдох пощекотал голую кожу, Тимара вздрогнула, и внезапно на ее спине что-то дернулось.

– Что это? – вскрикнула она, пытаясь отшатнуться от собственного тела.

Теперь ей стало больно, как будто она потянула мышцы или вывихнула палец. Нечто соединенное с ее позвоночником мучительно сводило от тесноты. Тимара скорчилась от боли и с ужасом ощутила, как с лопаток побежала струйка теплой жидкости, а затем что-то тяжелое и влажное безвольно повисло у нее за спиной.

– Что это? – отчаянно выкрикнула она.

Страшно, но никуда не денешься… Тимара завела руку за спину и коснулась чего-то похожего на палки, завернутые в мокрую тряпку.

– Нет! – крикнула она.

Тело болезненно содрогнулось, и на свободу вырвалось второе крыло.

– Нет, – повторила она слабо.

Тимара хотела было закрыть лицо руками, но заметила на пальцах кровь. Ее зазнобило. Это какая-то ошибка. Штуковины у нее за спиной подергивались и дрожали. Они ее часть. Чужеродная, чудовищная часть ее самой. Она ощутила ими тепло летнего воздуха и удивленное фырканье Синтары.

– Н-да, я ожидала большего, – заметила та.

– А я вообще ничего не ожидала! – закричала на нее Тимара. – Как ты могла сделать со мной такое? Зачем ты это сделала?

– Я вовсе не хотела! – призналась драконица, и на миг в ее голос даже закралась тревога, но гнев все же победил. – Между прочим, ты сама это с собой сделала. Ты была беспечна. Когда ты вытаскивала из меня наждачную змею, на тебя брызнула моя кровь. Должно быть, попало и на губы. С тех пор я стала отчетливее тебя ощущать. И ты должна была почувствовать, как крепнет связь между нами! Как ты могла не заметить?

– Я просто думала… так и должно быть между драконом и хранителем. Но зачем ты сделала со мной такое?

– Я не делала. Тогда я вообще не собиралась тебя менять. Обычно дракон очень тщательно выбирает человека, которого будет делать Старшим. Подобного перерождения удостаиваются самые преданные, самые верные и мудрые из людей. В древности люди соперничали между собой, пытаясь добиться этой чести от дракона. Она не выпадала каждому, кому поручили заботиться о драконе так, словно это дрянная, низкооплачиваемая работа!

– Тогда зачем ты это сделала? Зачем?