Драконий лекарь

«Оставь, он много прожил на свете…» – голос журчал ручейком. – «Он сам устал жить… Когда был молод – любил, мечтал, но потерял всё. Таков итог его пути – истлеть в сердце горы, вернувшись туда, откуда все вышли. Осуши чашу до дна и забудешь о дряхлом драконе…»

Руам отстранил кубок.

– Почему же я должен оставить своего спасителя и друга?

Голос зазвучал отчётливее: «Оставь его, и пусть смерть проклятого станет платой за твоё могущество и власть. Оставь его и прими в наследство его немереную силу…»

Сладкие речи убаюкивали. Руам уже видел себя в шёлковом халате, среди наложниц, а кругом столы ломились от яств, подаваемых проворными слугами сплошь на золотой посуде…

Наёмник вспомнил, как Алим сражался за жизнь его сестры. Скольких он спас за свою долгую жизнь? Пусть он хоть трижды проклят, но оставить его кости здесь, в пещере на вершине горы, юноша не мог. Руам сжал зубы, мотнул головой, отгоняя наваждение, и выплеснул волшебную воду на кости.

«Хорошего спутника выбрал себе Алим. Ты прошёл испытание!» – сладкий голос прозвучал снова. И затих. А на месте костей лежал юнец, не старше Руама, но похожий на Алима. Юнец очнулся, сел и окинул пещеру взглядом. Он был зрячим, от слепоты не осталось и воспоминания.

– Не помню здешних мест… И как я тут оказался?

Потом вновь оглядел пещеру, встал и поклонился:

– Прошу, скажи мне своё имя, добрый путник!

7. Окончание странствий

Они спускались медленно – Алим вспомнил, что он дракон, но был слишком слаб, чтобы нести на себе человека, да ещё в такую погоду. Заплечная котомка Руама приятно тяготила – внутри было три мешочка с золотом, в каждом по сто монет. На первое время хватит, а там уж и работа найдётся.

Приходилось останавливаться в пещерах. Первым делом разжигали огонь, а потом рисовали защитные символы, которые Руам подглядел возле волшебных ключей. Но всё равно бывший наёмник ощущал, как в недрах горы ворчали оррохи, а то и сам Марун. Тёмные духи недр жаждали мести, но доброе волшебство до поры до времени хранило от бед.

Алим мало что помнил о себе. Немного про детство, немного про то, как раньше жил среди драконов. Лишь одно не истёрлось в памяти – уста помнили заклинания, а руки магию. Он споро разводил огонь, а Руам наблюдал за тем, как движутся его руки. Бывший наёмник начал примечать, как прекрасна магия. Когда-то не верил, потом боялся… А теперь, вот те раз, сам захотел такую силу.

– Скажи мне, Алим… – попросил он как-то раз. – Научишь меня… ну хотя бы огонь разжигать?

– Огонь не научу, – немного подумав, ответил лекарь, – а вот про врачевание расскажу.

Пока шли до дому, Руам постигал таинство колдовских знаков и сам на себя дивился: раньше грамоту на родном языке уразумел с трудом, а теперь жадно разбирал драконьи письмена, радуясь, словно ребенок. Изменило его путешествие…

Домой вернулись лишь к осени, сразу к сестре направились. К той уж женихи наведываться стали, да только она всех выпроваживала:

– Вот брат вернётся, тогда и о свадьбе сговоримся.

Руама с Алимом тоже сначала не признала. Когда они пришли к дверям её дома, Талья приняла их за бродяг. Так отличался моложавый и статный муж от старика-травника, а хоть и не старый, но совершенно седой мужчина без возраста от её темнокудрого молодого брата.

Потом признала, обняла да и заплакала:

– Уж думала, не вернётесь!

В тот год Руам с сестрой уехали в другой город, а Алим за ними последовал. Золота хватило, чтобы купить дом, завести скотину. Бывший наёмник про своё ремесло прошлое и думать забыл, потому что боялся – стоит ему Смерть в чужой дом пригласить, она и к ним заявится. А помолодевший травник каждый день к ним стал захаживать, поначалу учил Руама магии, а потом нет да нет, оставит его одного порошки толочь, а сам то воды с колодца принесёт Талье, то на рынок с ней пойдёт.

– Негоже такой красавице тяжёлые корзины таскать!

Руам приметил, противиться не стал, старался лишний раз дело за пределами дома найти, когда они вдвоём оставались. А дел стало не мало – травы собрать, засушить. И не просто как сено скотине, а любой траве свой срок и черёд. Одну на закате собирают, другую на рассвете. Одну когда бутон ещё не раскрылся, другую перед тем, как отцветет… Да и драконий язык ему дался, пусть и не без труда. Алим как раз отыскал среди вещей трактаты по магии драконов, которые купил, скитаясь по свету.

Со временем Руам научился лекарства и мази изготавливать, стал продавать их, раны лёгкие исцелять. Только вот память своему другу и учителю вернуть не смог. Да и не нужна была она Алиму…

Как-то раз, вернувшись с базара, где он продавал лекарства, Руам заметил, что сестрица шибко весёлая. Талья шила новое платье, украшая его вышивкой и бусинами, и пела.

– Что же у тебя такое произошло? – спросил Руам, но та молчала, лишь хихикала, прячась за тканью. А вечером Алим пришёл.

– Друг мой! Ты уже давно мне как брат, а теперь и вовсе породнимся! – заявил он. – Хочу на твоей сестре жениться.

Усмехнулся Руам, благословил сестрицу, но согласие дал.