Драконий лекарь

Это он помнил точно. Пёстрая цветущая степь, изумрудные кроны сосен и их янтарные стволы, красота девичьего лица.

– Точно доколдовался. Или от страха ослеп. Или головой стукнулся. Но ты не бойся – ежели от страха, то зрение ещё вернется. Ты обопрись пока на меня.

Старик проводил Алима в дом и усадил на скамью.

– Вот что я тебе скажу, колдун, – поживешь у меня, пока не поправишься. Меня Инушем зовут. Я сам, когда молод был, тоже силу имел великую. Вся округа Инуша-колдуна знала. Кланялись мне, Горным Коршуном звали. А как пришла старость – ушла колдовская сила. А детей нет. Тяжело одному стало: руки уже не те. Ты парень молодой да сильный, будешь мне помогать, а я тебе потихоньку свои колдовские премудрости передам. Из-за глаз не беспокойся – научу тебя видеть и без них!

Так Алим и остался жить у старого Инуша. Не обманул старик, научил видеть без глаз. Теперь лекарь мог различать предметы в комнате, где он находился. Стоило ему сосредоточиться, как он видел перед собой серебристое свечение. Живые существа светились ярче, а вещи слабее. Свечение повторяло форму предметов и давало представление об их природе.

Когда лекарь смог передвигаться по избе, не задевая лавку, и даже помогать по хозяйству – ходить за водой и хворостом, возделывать крошечный огородик с колдовскими травами и топить печь, Инуш стал учить его колдовским премудростям.

– Что ты умел, мальчик, до того, как с тобой случилась беда? – для начала спросил старый колдун.

Алим признался, что не учил ничего, кроме лекарского искусства.

– Ох уж эти лекари… значит, ничего ты не умеешь, мальчишка! Ведомо ли тебе своё будущее? Можешь ли ты заглянуть в далёкое прошлое? Открывали ли тебе свои тайны недра земли? Известен ли тебе секрет долголетия?

Лекарь покачал головой.

– То-то же, что нет! Однако не печалься, я передам тебе всё, что знаю.

Инуш стал учить Алима тем заклинаниям, которые знал сам. Лекарь не сразу понял, что за магией владел старик. А когда понял – испугался. Это было даже не черное колдовство северных людей, но магия, пришедшая из недр горы. Там, под каменными сводами, пряталось от праведного взора Солнца, Правителя Сарголы, древнее племя Оррох. Никто не знал, от кого они произошли, но ни один народ не желал иметь такой родни. Они добывали золото и драгоценные камни. Иногда в безлунные ночи оррохи выходили к людям и вели торг, меняя богатства, добытые в недрах, на тёплые меха, посуду тонкой работы, яркие ткани и дурманные травы.

Они были очень сильными колдунами – даже маги северных стран не стали бы тягаться с подземными жителями. Ходили слухи, что оррохи покорили смерть и никогда не умирали, но за это приносили собственных детей в жертву черным богам горы. Алим слышал об этой магии, но не думал, что кто-то, живущий на виду у Солнца, стал бы заниматься подобным колдовством.

– Глупый ты мальчишка! – отмахнулся Инуш, когда Алим спросил его. – А если и от оррохов, то что тогда? Меня же никакие боги не покарали! А ты бы не рассусоливал, а учился!

Горный Коршун открывал перед юным лекарем завесы страшных тайн, хранимых подгорными жителями. Теперь Алим мог видеть душу всего живого: хоть цветка, хоть человека – и даже забрать её, но не делал этого. Память не возвращалась к нему, но в душе поселилась жажда бессмертия, но не чёрного оррохского колдовства, а такого, которое можно было разделить с другими. Ночами лекарь видел сны – картины, доступные лишь зрячим: степь, до самого горизонта разукрашенная яркими россыпями цветов, юное лицо, столь же прелестное, сколь и желанное. Но оно постоянно ускользало.

Старик Инуш хвалил ученика за успехи, и однажды, когда старый месяц почти истаял, являя на небе лишь иссушенный старческий бок, Коршун сказал:

– Я старый и дряхлый, вот-вот умру, а ты молод и силен, магия кипит в твоём теле. Поэтому в ночь, когда месяц умрёт, я открою тебе величайшую тайну. Когда я скажу – пойдешь в горы, туда, где я нашёл тебя. Моя магия направит, не заплутаешь. А как придешь – разожжёшь костёр и будешь меня ждать. Только смотри не уходи никуда…

В ту безлунную ночь с небес глядели россыпи звезд – может, это духи смотрели с высоты, оберегая Алима? Мечтая хоть раз вспомнить, как это – быть зрячим, лекарь видел их свет внутренним взором… Юноша, босой, в простой белой рубахе, как и велел ему Горный Коршун, шёл, ведомый древней магией. Она увела его с проезжего тракта на горную тропу, петляющую между острых скал. Шум ветра в листьях и стрекот насекомых сплетались в странную песнь.

«И взойдёт он на гору, следуя Песни Погибели», – вспомнилось ему прочтённая когда-то строка. Возможно, сегодня он вспомнит всё, что с ним было.

Тропа сделалась уже и, приникнув к скале, змеилась вдоль оскалившегося острыми камнями обрыва. Ветер трепал волосы и легонько подталкивал в спину, словно был другом, но его странный шёпот предвещал какую-то беду.