Драконий лекарь

В недрах скал таились каменья, несущие великую силу, а в глубине ущелья шумел источник. Алим понял, что его голубая вода, радостно журчащая по камням, несет смерть и зверю и птице, испившей из него. Старик Инуш научил многому: во всём, говорил он, таится великая магия. Но её можно взять лишь силой.

– Лекари растирают травы, чтобы их живительные соки спасали от ран и ядов. Но познать настоящую магию можно, лишь отняв не тело, а душу…

Тропа взобралась на плоский, как длань, утёс над пропастью. Со всех сторон его окружали отвесные каменные стены, а в глубине, за кустом колючки, виднелся вход в пещеру.

В центре, в нарочно выдолбленном углублении, уже был сложен костер. Алим прошептал заветные слова – и пламя заплясало над сухими ветками, бодро потрескивая.

Ветер завывал в ущелье, выводя странную песню. Её звук приносил покой в сердце юноши, веки тяжело смежились, а дыхание выровнялось – и Алима сморил сон.

***

Смерть в образе прекрасной юной девы стояла перед ним.

– Ну здравствуй, лекарь. Да ты никак обмануть меня решил? Отнял мою добычу, а сам живёхонек. Ну ничего, скоро придет твой час: и тогда станешь моим навеки. Приглянулся ты мне… Коли удастся в этот раз уцелеть, обхитрить меня, то отпущу Талаг снова в твой мир. Найдёшь – твоя станет.

Из-за спины холодной красавицы выглянула юная Талаг – такая, какую Алим запомнил в последний день встречи.

– Алим, открой глаза! Открой! – зашептала она умоляюще.

– А ну цыц, пигалица! – шикнула на неё Смерть.

***

Но Алим уже сорвал сонное оцепенение и услышал колдовскую песнь над своим спящим телом. Память вернулась вместе с сознанием: юноша вспомнил, что он дитя дракона и человеческой женщины. В свои годы стал лучшим лекарем в драконьем крае. Алим распахнул глаза и увидел, как над ним наклонились люди с белыми волосами и кожей, чьи полуобнаженные тела были изукрашены углем. Оррохи – люди, не видящие солнца. Их кожа была бела, а магия черна. Они прятались в своих пещерах, боясь кары Богов Сарголы, и поклонялись своим чёрным Богам!

– Он даст нам много сил! В нем течёт кровь драконов и людей. Первая сделала его таким слабым, а вторая даст силу нам! Во славу Маруна, Владыки Подземелий, мы наполним его кровью кубки! – голос принадлежал Инушу, Горному Коршуну.

Тот самый старец, которому Алим так доверял, точным движением занёс нож над его грудью…

– Я пытался пробудить в нём древнюю силу и сделать его нашим рабом, но его драконья кровь слишком сильна. Так причастимся же, братья! А драконье сердце послужит подношением Владыке Подземелий!

Ноги и руки были крепко связаны, но забытая раньше сила расцвела внутри. Кожу покрыла чешуя, на спине развернулись крылья – и верёвка лопнула, словно гнилая нить.

– Призываю вас, Боги моей страны, и тебя, о Солнце, Пресветлый Правитель Сарголы. Твой лик сейчас скрыт от нас, но длань твоя пусть покарает нечестивцев! – драконий рёв гремел, отражаясь от скал.

Услышав имя Правителя, огонь в костре взвился вверх, словно присягая на верность, а жрецы Маруна спрятали от света лица.

– Вы жаждали моей крови и силы, но отныне ни капли её не прольётся ради несправедливости!

Оррохи бросились к пещере, но огонь метнулся по пожухлой траве, занялся куст колючки.

– И пусть я стану дланью Богов Сарголы! – проревел Алим.

Тела оррохов начали стареть на глазах, кожа желтеть и ссыхаться, словно старый пергамент. Горный Коршун кричал громче своих собратьев – в нём было больше всего чужой силы. Алим не ведал, была ли эта жизнь его собственных убиенных детей или таких же наивных юношей…

Спустя миг всё было кончено – от оррохов остались лишь кучки пепла, а их силы хлынули в тело Алима. Он словно наяву услышал голос Инуша:

– Ты выжил, мальчишка, но прогадал, убив нас и забрав нашу силу. Теперь ты осквернён, твои Боги от тебя отвернутся. И ты будешь жить так долго, что взмолишься о смерти!

4. Договор

Когда Руам вновь очнулся, старика нигде не было. Тело стало легким, и боль ушла, но стоило встать на ноги, мир вокруг закачался и закружился, пришлось сесть на лавку. Дом радушного хозяина был маленьким, но очень уж опрятным – не повернётся язык лачугой назвать. Под потолком висят травы, на полках вдоль стен стоят горшки, белыми тряпицам накрыты и бутыли, запечатанные воском. Очаг чистый, не коптит, два котелка в углу лежат, песочком вычищенные.

«Значит, это травник меня приютил и вылечил. Хорош, видать, лекарь, буду к нему за мазями ходить, а не к базарным шарлатанам…»

Тут дверь отворилась – хозяин скромного жилища вернулся домой.