Драконий пир

— Я польщён.

— Следует ли считать твои слова согласием? — оживились венгры. — Ты ведь помнишь, что такую же должность когда-то получил твой отец, ныне покойный. Он тоже защищал от турков Трансильванию, поэтому для тебя должно быть честью, что господин Гуньяди даёт тебе возможность идти по стопам отца.

"Идти куда? Прямо в могилу?" — Дракулов сын невольно нахмурился от этой мысли, однако тут же придал лицу более приветливое выражение:

— То, что господин Гуньяди готов сделать, действительно выглядит, как желание помириться со мной, но намеренья, не подтвержденные письменно и не скрепленные печатью, мало что значат.

Посланец, ехавший от Влада дальше других, тут же достал из сумки свёрнутую трубочкой грамоту в кожаном чехле. Грамота переходила из рук одного посланца к другому и, наконец, оказалась у человека, которому была адресована, то есть у Влада.

Дракулов сын положил повод на луку седла, чтобы освободить себе руки, вынул грамоту из чехла и начал рассматривать, высказывая свои впечатления всё так же по-венгерски:

— Смотри-ка, как всё красиво! Толстый пергамент! Вислая печать!

Бумага была написана на латыни аккуратно выведенными буквами, но поскольку Влад не знал этого языка, разборчивый почерк всё равно не помог бы Дракулову сыну понять содержание документа. Хорошо, что венгры начали старательно объяснять:

— Это официальный приказ, который уже вступил в силу. Там сказано, что на время, пока воины из Трансильвании поступают в распоряжение господина Гуньяди, отвечать за спокойствие в Трансильвании поручается тебе, Влад.

Войко ничего не понимал, но жаждал разобраться, поэтому начал тихо спрашивать у ехавшего с ним рядом Штефана Турка, о чём говорят венгры.

Молдовен тоже не понимал венгерскую речь, но, даже не понимая суть беседы, отлично видел, что посланцы даром тратят время, и договориться не получится.

— Всё ясно! — провозгласил Влад уже по-румынски. — Гуньяди не хочет пускать нас в Румынию. Но беда в том, что Гуньяди сейчас очень занят защитой Белграда и не может нас удержать. Вот почему старый ворон решил действовать по пословице — коза должна пастись там, где она привязана.

— Он хочет привязать нас!? — возмутился Молдовен. — Как будто мы — безмозглые рогатые твари!

— Да, — продолжал Влад, — Гуньяди хочет, чтобы мы сидели в Трансильвании как дураки и ждали, пока он вернётся из Белграда и разгонит наше незаконное войско по домам. Это, но красивыми словами, изложено в бумаге.

— Незаконное войско!? — продолжал возмущаться Молдовен.

— Посланцы сами так назвали нашу армию. Поэтому я не вижу смысла обманываться. Мы для Яноша как были смутьяны, так и остались, и он разделается с нами как со смутьянами при первом случае.

— Ещё не известно, будет ли у него такой случай, — заметил Войко. — Янош может и не вернуться с войны.

— Тем более нет причин о чём-либо договариваться с этим старым вороном, — кивнул Влад.

Молдовен с жалостью посмотрел на посланцев, которые проделали длинный путь и обливались потом в своих кафтанах совершенно напрасно.

Меж тем Дракулов сын снова заговорил по-венгерски:

— Я выслушал предложение сиятельного господина Яноша Гуньяди и вот мой ответ, — он смачно плюнул в середину бумаги, свернул лист, снова уложил в кожаный чехол и отдал ближайшему посланцу. — Так и передайте сиятельному господину Гуньяди, если не боитесь его гнева.

Посланцы оторопели, а Штефан Турок, до сей поры молчавший, вдруг предложил Владу:

— Господин, а может, мы этой троице рожи разукрасим и бока намнём? Тех двоих Яношевых посланцев в трактире, которые хотели тебя убить, мы хорошенько отделали, а эти что ж останутся без должного внимания?

— Те двое были не совсем от Яноша, — задумчиво проговорил Влад. — К тому же, те двое сами нарывались на драку, а эти ведут себя чинно, не грубят.

— Ну и что? — не унимался Штефан Турок. — Разве всегда надо ждать, когда враг нападёт первым?

Мысль побить посланцев казалась Владу всё более верной, и он даже улыбнулся, продолжая рассуждать:

— Пожалуй, ждать действительно не следует. Почему бы нам ни размяться перед битвой с Владиславом, ведь...

Дракулов сын говорил это по-румынски, но не успел договорить, как все трое посланцев пришпорили коней и помчались прочь.

Конечно, конники Молдовена могли догнать этих венгров, и Дракулов сын уже хотел отдать такой приказ, но отвлёкся, услышав, как Штефан Турок хохочет:

— А ведь румынскую речь они, похоже, понимают. Ишь, как испугались! Улепётывают во всю мочь!

* * *

В августе, двадцатого числа, в пятницу на равнине к востоку от Тырговиште армия князя Владислава поджидала армию Влада, спустившуюся с гор и уже миновавшую предгорья.

Люди, отправленные разведать, донесли, что Дракулов сын остановился близ городка Тыргшор, и что войско у него невелико — менее шести тысяч. Сам Владислав собрал восемь, поэтому, ничего не страшась, вышел из румынской столицы и двинулся через поля навстречу противнику.