Драконий пир

По словам Войки, все горожане, твердившие про знаменосца, считали этот случай подтверждением того, что Владова родителя отравили. А с чего ещё государю, собравшемуся в поход, вдруг прямо на улице поплохело? Сам Влад склонен был верить в истинность уличного происшествия, однако могло оказаться, что всё придумала молва уже после того, когда стало известно, что ни одного боя с венграми так и не случилось, а государь вдруг "занемог" и умер в походе.

Твердила молва и про Владова брата Мирчу, убитого боярами-изменниками. Войко поведал об этом так:

— Когда я приехал в Тырговиште, то жил при купце, к которому нанялся, в гостином дворе. А двор стоял недалеко от восточных городских ворот, и там люди до сих пор вздыхают, на эти ворота глядя.

— Почему? — нахмурился Влад.

— Говорят, — начал объяснять Войко, — что твоего старшего брата в последний раз видели именно тогда, когда он из этих ворот выезжал. Выезжал, как полагается, со слугами и охраной, но без поклажи — не как беглец. Выезжал, будто думал скоро вернуться, но не вернулся.

— Погоди, — перебил Влад, — но как это могли оказаться восточные ворота?

— Они ведут в Сучаву, у этих ворот находился гостиный двор, и там я всё это слышал.

— Да, конечно, но ведь Янош со своими людьми пришёл совсем с другой стороны, с запада. К кому же направился мой брат Мирча, если ехал через восточные ворота? Разве не к Яношу? Может, ты что-то перепутал?

— Нет, — помотал головой серб, — я всё помню точно.

"Выходит, Мирчеву могилу надо искать совсем не в той стороне, где мне раньше думалось", — мысленно отметил Влад и даже попытался искать подтверждение Войкиных сведений у Нае, однако паренёк, хоть и служил в то время во дворце, про это ничего не знал:

— Господин, мне известно только то, что твой старший брат однажды уехал из дворца и больше не вернулся. Это было в начале января, вскоре после того, как пришла весть о кончине твоего отца. А вот куда твой брат поехал, я не знаю.

Кое-что стало известно и про сгоревший дом боярина Нана, осмотренный Владом и Войкой ещё тогда, когда они оказались в Тырговиште вместе с турками — теперь, когда прошло уже достаточно времени, у этого жилища появился новый владелец, который отстроил всё заново. Войко сказал, что владельцем стал некий боярин Казан, а вот судьбу слуг прежнего хозяина серб выяснить не смог, хоть и спрашивал в соседних домах, ведь слуги соседствующих домов всегда друг друга знают.

О судьбе слуг самого Влада, пойманных людьми Яноша Гуньяди на постоялом дворе в деревне Былтэнь, выяснить ничего не удалось.

— Об этом я ничего не узнал, — вздохнул Войко, — однако слышал о других беглецах. Эти люди бежали от Владислава. Бежали вскоре после того, как твой отец и брат умерли.

— Что это за беглецы? — спросил Влад.

— Боярского рода. Они не хотели видеть Владислава на троне, а когда Владислав всё-таки получил власть, испугались, что он станет мстить.

— И где они теперь?

— За горами, в Трансильвании.

— В Трансильвании? — задумался Влад. — Значит, Яноша они не боятся, если живут в его владениях?

— Может, и не боятся, — ответил серб. — Не знаю, господин. Я просто рассказываю то, что слышал. Услышал про то, что некие румынские бояре оказались недовольны Владиславом, и говорю тебе это. А уж что они делают в Трансильвании и почему подались именно туда, не ведаю.

Обо всём этом Влад часто вспоминал, когда пил со Штефаном в корчме. Богданов сын не понимал, отчего друг так мрачен и сидит, зябко втянув голову в плечи, будто нахохлившись, а Влад мысленно переносился в Тырговиште, почти ощущая холод той зимы, когда отец и старший брат погибли.

В воображении часто возникала не только комната в доме боярина Мане Удрище, но и стяг с гербом Яноша Гуньяди, где чёрный ворон держал в клюве золотое кольцо. Этот стяг развевался на холодном зимнем ветру, воткнутый в землю возле шатра в венгерском военном лагере. Воображаемый стяг развевался на ветру, а в чистом синем небе кружили чёрные птицы — такие же, как на стяге.

* * *

Однажды зимой Владу приснился странный сон, опять похожий на вещий. Приснилось, будто двоюродный брат Александр снова у власти и позвал своего румынского родича вместе поохотиться.

Привиделось Владу, будто ехали они вдвоём по широкому заснеженному полю под ярко сияющим синим небом. Александр — на гнедом коне, а Влад — на своём вороном. Начальник псарни и помощники с гончими, наверное, находились где-то рядом, но незаметные. Влад видел лишь, что возле Александрова коня бежали восемь заросших волкодавов.

— А знаешь, что селяне про воронов говорят? — вдруг произнёс Александр. — Говорят, что чёрный ворон своим криком указывает волкам, которую корову те могут резать.

Влад подумал, что, кажется, слышал об этом крестьянском поверье, а двоюродный брат замолчал и не пояснял, почему вдруг об этом вспомнил.