Драконово семя

«…Второй пилот заведует антиобледенительными системами, фарами и кислородным оборудованием. А педали здесь практически автомобильные… Панель бортинженера, количество тумблеров не счесть… Это все электропитание и освещение. Под лампой интересные приборы контроля выпуска/уборки шасси. В компетенции штурмана тумблеров не меньше, плюс целая панель навигационного оборудования и собственный локатор. Место КВС[72] – штурвальная колонка, совмещенная с рулем управления носовой стойкой. Два в одном!» Игнату хотелось все потрогать.

«…Несмотря на значительные размеры и большой взлетный вес, у Ил-62 нет бустерной[73] системы. Управление рулями и элеронами производится только за счет мускульной силы пилотов или электрических рулевых машинок автопилота…»

В то время, когда Игнат с головой погрузился в экскурсию, Подгорный стоял совсем близко от Ларисы. В душной кабине становилось все труднее дышать, поэтому, когда ее зонт с белой рукояткой, прислоненный к креслу второго пилота, упал на пол, ей показалось, будто она сама неожиданно рухнула без чувств. Зонт ударил по ноге, и Лариса тихо вскрикнула.

Второй пилот наклонился, чтобы помочь… Время стало вязким, как желе, Ларисе казалось, что Подгорный делал свои манипуляции как-то уж слишком замедленно. Подхватив наконец зонт рукой, он медленно всплыл на поверхность со дна скопившегося внизу густого удушливого времени…

Заместитель нашел-таки повод и не преминул заглянуть к ней: отодвинул жалюзи и, склонив набок испещренное морщинами ханжески улыбчивое лицо, произнес:

– Лариса Ивановна, вы не забыли, что к завтрашней планерке надо подготовить и распечатать справку? Я бы вам помог, но многого из требований дирекции даже не представляю…

– Да-да, конечно. Для того и пришла.

И все-таки он сумел застать ее врасплох – уж слишком поспешно она ответила. А вдруг он догадается?

Подошла к зеркалу, долго вглядывалась в свое лицо. Мысленно она все еще оставалась в кабине пилотов.

Пару часов пришлось потратить на сбор и анализ материалов для дирекции. Справка была готова.

Лариса, как всегда, купила вкусненького и чай в немецкой пирожковой «Штолле» напротив и, вернувшись в офис, вновь предалась воспоминаниям. Подобно человеку, ныряющему в постель досмотреть прерванный сон, она, повертевшись на стуле, с легкостью вернулась в позавчерашний день, в кабину Ил-62…

В сопровождении Игната они прошли в салон, наблюдали за уборкой. Потом осмотрели камбуз бортпроводников, размещение аварийных выходов.

Похоже, что именно тогда Лариса произнесла:

– Я вам очень признательна за то, что уделили нам с сыном столько времени. В знак благодарности хочу пригласить вас завтра куда-нибудь на ужин, если вы свободны.

Хотя тон ее оставался сдержанным и светским, во взгляде Подгорного читалось искреннее удивление.

Ларисе вспомнился вчерашний ужин в «Корсике»… Вежливый ужин – не более того. Он держался уважительно и достойно, как и подобает офицеру. Потом долго гуляли. Валерий сказал, что проводит ее до дома, и они дошли до бульвара Победы, а потом, не решаясь расстаться, сидели на скамье, откуда хорошо был виден порт. Говорили о разном. После ухода мужа она ни разу столь долго не разговаривала с мужчиной на посторонние темы…

Расставшись с Ларисой и условившись встретиться вечером после того, как она освободится, Подгорный на автобусе вернулся в аэропорт, потом заехал в уютную гостиницу «Усадьба у речки», недолго пробыл в своем номере, тут же вновь вызвал такси и отправился в центр города. Не придумав лучшего, он решил провести время в Ботаническом саду. Дошел до урочища Чертов Стул, с которого открывалась живописная панорама на столицу Карелии. Несмотря на не по-весеннему жаркую погоду и воскресный день, здесь было безлюдно.

В уголке рта угнездился кусочек горячей папиросной бумаги, появился неприятный запах оплавляющегося сигаретного фильтра… Наблюдения дневного пейзажа Подгорного перемежались впечатлениями вчерашнего вечера и прошедшей ночи. Вновь и вновь он ворошил свою память, пробуя свои воспоминания на вкус и запах.

Лариса вчера спросила его:

– Почему вы не женаты?

Он с улыбкой ответил:

– Нет желающих идти за воздушного извозчика.

Собирался ответить совсем по-другому:

– У моих сослуживцев по двое, по трое детей. Им присылают видео, они могут напрямую говорить с малышами, по многу раз пересматривать послания из дома. Они сами отказались от счастья быть свободными в самой свободной из стихий. Да, я не делал ничего, чтобы обзавестись семьей, зато всегда жил с мыслью о собственной уникальности. Ведь однажды под утро прозвучит одинокий горн, низко спустятся грозовые облака и далекий твердый голос назовет твое имя… И тогда ты оставишь все и шагнешь навстречу судьбе… Пока жил с этой мыслью, мне незаметно перевалило за тридцать.

Но ничего такого он не сказал. Посчитал, что собеседница вряд ли поймет.