Драконы бумажной горы (СИ)

Пришлось Фишль смириться с суровой реальностью.

Друзья отправились в кухню, но вскоре выяснилось, что одного присутствия Беннета хватает, чтобы превратить каждое блюдо в катастрофу.

— Я знал, что так будет, — понурил голову Беннет. Впрочем, он быстро повеселел. — Именно поэтому я прихватил с собой замороженную пиццу!

— Никто не будет есть замороженную пиццу в Рождество, — возмутилась Фишль.

Пришлось отправить Беннета в гостиную. А чтобы ему было не так скучно, Люмин приставила к нему Итэра и Кадзуху.

Оторвавшись от чтения «Истории основания Смоллвуда», Коллеи пообещала испечь имбирное печенье. Фишль принялась ей помогать.

— Вы с Беннетом все еще не общаетесь? — тихонько спросила Коллеи.

Фишль бросила быстрый взгляд на дверной проем и повела плечом.

— Ну, мы пытаемся. Мы ведь договорились, что расстанемся без скандалов и останемся друзьями. Ох! Наверное, не следовало вообще начинать эти отношения. Были бы просто друзьями, без всех этих… сложностей.

— Начинать встречаться, когда вы лучшие друзья — дурная затея, — согласилась Ёимия.

Люмин покосилась на Чайльда, но тот был увлечен художественным нарезанием огурцов для салата, а потому не обращал на разговор внимание.

— Как твои ссадины? — спросила Люмин, не особо горевшая желанием слушать разговоры Фишль и Ёимии о бывших.

— А? — растерянно отозвался Чайльд. — О, ерунда. До свадьбы заживет.

Некоторое время они молчали, занятые готовкой. Изредка Чайльд в попытках просочиться к холодильнику мягко подвигал Люмин, а она просила его передать приборы или ингредиенты. Наконец, когда будущие блюда стали принимать приемлемые очертания, Чайльд спросил:

— Как тебе елка?

— Оригинально, — отозвалась Люмин. — Все еще не понимаю, как вы с отцом умудрились добраться до самой ее верхушки.

— Есть свои прелести в том, чтобы быть дылдами, — подмигнул Чайльд.

Люмин засмеялась. Она со своим ростом могла достать лишь до нижних ветвей, зато постаралась с их украшением на славу.

— Извини, что вчера закатил такую истерику, — смущенно добавил Чайльд. — Ну, по поводу елки. Надеюсь, не испортил тебе настроение.

— Да я все понимаю. — Люмин чуть улыбнулась, повела плечом. — Ты хотел устроить идеальное Рождество для Ё… Для елочных любителей, — торопливо исправилась она.

«Девочка моя, да ты мастер выкручиваться!»

— И потом, мне кажется, или эта история с рабочим столом твоей прабабушки немного выбила тебя из колеи?

Чайльд ответил не сразу. Некоторое время его нож равномерно постукивал по разделочной доске, да так быстро, что Люмин могла только подивиться, как он до сих пор не нашинковал собственные пальцы.

— Не кажется, — признался наконец Чайльд. — Может, это глупо, ведь я никогда ее не видел, но мне ее не хватает.

Люмин задумчиво кивнула. Она могла понять это чувство. Она тоже никогда не видела родителей, что не мешало ей скучать по ним и каждый раз, размышляя о них, погружаться в странное оцепенение.

Стоит признать, Люмин опасалась, что здесь, в шумном, полном семейной теплоты доме Чайльда, ей станет горько.

Но на самом деле она, окруженная таким количеством любви и внимания со стороны семьи Чайльда, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ей нравилось отмечать Рождество с Итэром, путешествовать, каждый год отправляться в новую страну, но никакие деньги, полученные в наследство, и никакие путешествия не могли компенсировать отсутствие самого главного.

В этом большом доме, где пахло свечами, еловыми ветвями и дровами из камина, это чувство неполноценности наконец оставило Люмин в покое.

— Просто… — По губам Чайльда скользнула улыбка. — Родители постоянно о ней рассказывают. Она была удивительной, знаешь? Многие считали ее чудаковатой, но на самом деле она просто была выдумщицей и постоянно что-нибудь затевала. С ней никогда не было скучно, и папа провел в этом доме самые счастливые дни детства.

— В этом вы с ней похожи, — сказала Люмин.

Чайльд удивленно на нее взглянул. Люмин смутилась.

— Ну, я имею в виду… Ты тоже всегда придумываешь что-нибудь интересное, и с тобой никогда не бывает скучно.

— О, — отозвался Чайльд.

Люмин сделала вид, что ей пришлось срочно залезть с головой в ящик, потому что она потеряла банку фасоли, которая все это время стояла прямо у нее под рукой.

Когда она выпрямилась, странное выражение исчезло с лица Чайльда, и он, мягко улыбнувшись, сказал:

— Спасибо, Люми.

Когда с готовкой было покончено, а чистая посуда вернулась на свои полки, ребята с облегчением покинули кухню и присоединились к Беннету, Итэру и Кадзухе. Те делились друг с другом рождественскими историями. Истории Беннета оканчивались в основном неудачами. Слушая их, Фишль вздернула брови и качнула головой.