Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

От упоминания «нежного цветочка» Ще озверела, а я смеялся от души. Любопытно, как порой нас воспринимают люди, и это восприятие ложное. Я — не нежный цветочек, а, скорее, колючий репейник. Злюсь и огрызаюсь…

На солнечной стороне за окном +8, во дворе лед-вода, но пахнет весной.

27 февраля

24-го по ТВ показывали юбилей Вячеслава Тихонова, 70 лет. От былого красавца ничего не осталось («У него в любой деревне две-три дуры точно есть!..» — как кто-то сказал), и совсем не сосредоточенный хладнокровный Штирлиц: все время умилялся чужим словам и вытирал слезы. Почти маразм…

Ну, а у меня свои маленькие достижения: допечатал материал про «Шакала» (террориста Карлоса) и умилялся разворотом «Сударушки» (тираж 40 тыс. экз.), а еще на первой полосе дали монтаж двух фотоснимков — молодые Ю.Б. и Ще, — Дина Дурбин и Кларк Гейбл из «Унесенные ветром». Очень забавно. Материал Изабеллы Вербовой называется «Дом для двоих» и, если говорить откровенно, получился какой-то сентиментально-сюсюкающийся. С врезом: «Анну Львовну и Юрия Николаевича Безелянских знают миллионы — по их книгам, статьям, телепередачам. Сегодня они рассказывают о своей жизни». Рассказывают — и рассказывают. Но для меня ценна была подборка стихов из «лирической тетради» — впервые стихи в газете.

На остров Цитеру отплыть бы хотел,
Подальше отсюда, от всех этих дел.
Здесь зависть и подлость, измена и ложь.
От гнусности этой бросает так в дрожь.
Отплыть бы на остров, где милый Ватто
Искал утешенье когда-то давно…

У Ще был стресс: свои фотографии впервые увидела в прессе.

Вышла Елена Блаватская в «Космо», 18-я по счету персона в престижном гламурном журнале. Отдал Олыу Чехову…

2 марта

Итак, 66 лет!.. И сколько осталось? Честно, даже не знаю, сколько бы я хотел прожить. Тут все упирается в самочувствие. Пока молод душой и ясен головой, то все вполне терпимо, несмотря на цифры. Дальше обрываю и ставлю три точки…

Кое-что купили из одежды, и Ще придумала новые слова: транжирики, транжиризм. Нет, это просто смена гардероба. И не транжиры. Мы не вещисты.

8 марта

«Современник» смущает мое название «Поцелуй от Версаче», поэтому предложил другие, на выбор: «Над розовым морем», «Внезапный излом», «Под знаком золотого тельца»… 5-го в «Вечернем клубе» на первой полосе вышел материал о поцелуях. Многострадальный поцелуй, отвергнутый в журналах «Она», «Крестьянка» и отодвинутый в «Работнице». Журналистская доля: приходится лезть всюду. И вышла мартовская полоса с Максимом Горьким — «Буревестник, пойманный в сети». Когда-то в юности с увлечением читал «Жизнь Клима Самгина», но сама биография писателя не интересовала, и вот пробил час!..

В былые времена и очень давние раз в неделю или в месяц ходили в кинотеатры, а теперь кино дома. К вечеру устаешь и невольно смотришь фильмы чуть ли не каждый день. Попадаются прекрасные: «Кабаре», «Арлетт» (толстая официантка Жозиан Баласко и, поставленный «на счетчик», Кристофер Ламбер) и, совсем старая (трофейное кино!) — «Девушка моей мечты».

«Фильм — не кусок жизни, а кусок пирога», — говорил Алфред Хичкок.

«Люди приходят в кино, чтобы разделить одну и ту же мечту». (Бернардо Бертолуччи).

И, пожалуй, можно вспомнись бесподобную Фуфу (Раневскую): «Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда».

15 марта

Записывался на Радио на Пятницкой. Кудрин: «Надоело писать… Прихожу домой и читаю Врангеля, Краснова…». Н-да, я тоже хочу читать мемуары белых генералов, но не могу себе позволить: тылы не обеспечены, надо писать и зарабатывать… В библиотеке взял книгу о Леонардо да Винчи: есть идея написать о Джоконде… Звонок с ТВ из программы «Кредо» (5 канал) — просят даты, связанные с религией. Очевидно, слух идет, что у меня собрано все и я все могу.

А что могу? Вот собрали денежки и собираемся в Париж. Кстати, тут в газетах был опрос, сколько нужно денег, чтобы прожить. Многие считают не менее тысячи долларов на одного человека в месяц. Нас двое, — значит, две? Лучше всех ответил кто-то: «Жить нормально, в моем понимании, — это когда денег хватает на еду».

19 марта

16-го прихватило: насморк, озноб, ломота в костях. Но взял себя в руки и печатал про Вольтера (220 лет со дня смерти) для майской полосы. Позвонили с ТВ, попросили заменить какого-то думца в эфире. Отказался. Смерил температуру — 38,5. Ночью бредил и в бреду читал верстки двух своих книг. Утром пришлось пить всякие лекарства и сбивать температуру. О Париже не думалось. Главное — здоровье. Умер футболист-динамовец Геннадий Еврюжихин (он с 1944), когда-то мне нравился: быстробегущий, прорывной — и вот…

26 марта