Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Церковер нахваливает интервью со мной, мол, замечательное, не то, что с Ярмольником и Аллой Ларионовой, там — пустота… Но пока я его не видел. За материал в «Человеке и законе» мало заплатили, я рассвирепел (от усталости, наверное?) и заявил, что с ними не буду больше сотрудничать. На гонорарные крохи купил воспоминания Давида Бурлюка. Любопытно. «Я был для Маяковского счастливой встречей, «толчком» к развитию цветка его Поэзии. Маяковскому нужен был пример, среда, аудитория, доброжелательная критика и соратник. Все это он нашел во мне».

А вот и сам Бурлюк: «Я презираю идиотов, которым вязь поэзии чужда…»

Какие еще новости? Ще получила в «Москвичке» диплом — лучший автор 1994 года. Она на седьмом небе, и я очень рад за нее. Чувствую себя профессором Хиггинсом из «Пигмалионо» — мое творение… Наконец-то увидел вышедший номер «Русской Америки». Там список членов редакционного совета: Аркадий Ваксберг, Николай Сванидзе, Юрий Рост, Эльдар Рязанов, Сергей Юрский, Юрий Щекочихин, кто-то еще и Юрий Безелянский (и снова: «Дожили!» — как сказал попугай). Все изживаю из себя комплекс сотрудника журнала «Советская потребительская кооперация», по статусу — ноль, никто…

Три авторские публикации в один день: В «ВК» — интервью с Радой Аджубей, в Москвичке — очередной кусок из Рюрика, в «Вечорке» — 8-й по счету отрывок из хроники Любви и Разлуки. Занимался мартовской полосой, из юбиляров выбрал Леонида Утесова. Для вдохновения слушал пластинки про дядю Эля и «Лимончики»:

Если добрый дядя Эля
В сердце чувствовал веселье,
В сердце чувствовал веселье
Дядя Эля,
Он развязывал шнурочек,
Вытирал он лоб платочком,
Вызывал к себе тогда он трубачей…

Ну, и «трубачи в трубу трубили, дудачи в дуду дудили…» А уж «Лимончики» — «Ой, лимончики, вы, мои лимончики! Вырастете на моем балкончике…». Я обожаю раннего Утесова, его одесские приколы: «Гоп со смыком — это буду я!..». Ну, и, конечно, «С одесского кичмана бежали два уркана…». Кстати, подвыпившие вожди в Кремле всегда просили спеть блатняк. В большинстве, они в прошлом сами уркаганы.

26 февраля

По поводу Л. Странно прожила жизнь, можно сказать, коту под хвост. Ничего путного не сделала, ничего не добилась. Все свалила на постоянные болезни. Но другие и недомогают, и болеют, и впадают в депрессии, но это им не мешает чего-то добиться. А тут ничего. Пустота, вакуум. И отсюда же неприятие других, зависть, злоба и даже агрессия…

Ну, а у меня к прежним работам и метаниям добилась головная боль: обмен долларов и билеты на самолет — два билета туда и обратно в Германию стоит 550 долларов (курс на сегодня 4.280 руб. за доллар). Ще тоже поучаствовала в добывании визы и с криком «Яша, за мной!» (С Яшей познакомилась в очереди) бросилась на штурм заветного окошечка. 26 марта — вылет по приглашению Наташи.

20-го ко мне пожаловали режиссер Татьяна Архипцева и драматург Михаил Богомольный, обсуждали новый телепроект. Приятные, интеллигентные люди и каждый с фонтанчиком идей. Вечером, после ухода гостей, по ТВ показали польский фильм Мареке Котерского «Порно». Молодой человек жаждет любви, а получает одни голые попы. Да, такой бы фильм показали в юности, но, увы, сплошные запреты и табу. «В СССР секса нет». Интересно, в нашем проекте будем касаться этих сторон или обойдем?..

В четверг 23-го в ВК вышло интервью Церковера со мной под заголовком «Чувствую себя уже не человеком, а какой-то печатающей машиной». Во вступлении Эдик обозвал меня «любимцем публики». Внутри интервью помещено мое стихотворение 1951 года, можно сказать, программное:

Я - все одно непостоянство,
Я соткан из противоречий.
Пестро души моей убранство.
Язык мой - перезвон наречий.
В себя вобрал я нежность лани
И в то же время ярость тигра.
Нет для меня других желаний:
разнообразить жизни игры.
Сегодня я в тоске грозовой,
а завтра - смех и безмятежность.
Люблю во взоре бирюзовом
Я пламенеющую нежность…

Большое интервью на целую полосу, где я упоминаю сделанные в стол 6 томов под условным названием «Человек и общество», большое эссе «Моя мечта — Франция», лирическую фантазию «Луна в офсайде» и прочее. И надо же так случиться — вышел и «Журналист» № 2 на четырех полосах, еще одно интервью со мной «Число, которое способно стать сенсацией» с подзаголовком «Человек-архив, написавший историю России и 100 футбольных программок, избрал своим жанром календарь». Но это не все: в «Москвичке» — кусок из Рюрика, в «Вечорке» — фрагмент «Хроники Любви и Разлуки». Четыре материала в один день. Когда-нибудь подивлюсь этому факту, а пока одно чувство: усталость.