Drama Queens, или Переполох на школьном балу

Но когда они подошли к порогу, стало понятно:

то самое «не переживай» было равнозначно недавнему «у меня все схвачено», и, как только за Кэтрин закрылась дверь, ее окружили гул голосов, смех и мозаика незнакомых лиц. Их оказалось так много, словно это был не дом вовсе, а лесной муравейник.

– Черт! – выругалась девушка. Теперь идея пойти к нему в гости вовсе не казалось ей хорошей.

– Не дрейфь, никто на тебя даже внимания не обратит, – попытался успокоить ее Хитклифф, чуть подталкивая вперед.

Колокольчики над входом, задетые его макушкой, зазвенели. А потом кто‑то громко воскликнул:

– Смотрите, Хавьер привел девушку!

«Никто не заметит?» – безмолвно вопрошая, повернулась к нему Кэтрин.

– Проходите же!

– Хави, Кэтрин, не стойте на пороге!

Со всех сторон их окружили многочисленные родственники, так что Кэтрин на миг растерялась.

Ее поздравляли с Рождеством. Желали очень много всего и на двух языках сразу. Кто‑то расцеловал в обе щеки – кажется, бабушка. Люди, много людей. Но они были не такими, как она представляла. Внешне они почти не отличались от нее самой.

Кожа у большинства была светлая, носы прямые.

Разве только волосы почти у всех темные, но эти люди не выглядели как… – Она наконец выдохнула это слово – эмигранты.

– Почему они называют тебя Хавьер?

– Потому что это мое второе имя, – ответил парень, лишь на секунду отпустив ее руку, чтобы обменяться с кем‑то рукопожатием.

– Боже, ты полон сюрпризов!

Кто‑то благословил Кэтрин, погладив по голове. И если бы не рука Хитклиффа, который, умудряясь перекинуться парой слов с каждым, вел ее сквозь толпу незнакомых людей, она бы точно потерялась.

– Имя Хитклифф придумала мама, но оно не так чтобы вписывается в национальные традиции.

Дома, кроме нее, его никто не использует. Так что приятно познакомиться. Хитклифф Хавьер Карденас дель Риверо.

– Красиво, – прозвучал тихий голос Кэтрин.

– К тому моменту, когда на свет появился я, все популярные мужские имена уже разобрали. А отец перестал беспокоиться на тот счет, что у него не будет наследников, так что мама поизвращалась в свое удовольствие.

Наконец они пересекли гостиную, оказавшись в стороне от толпы, где было достаточно тихо.

– Сколько у тебя братьев?

– Старших четыре. И еще две сестры.

– Значит, вас все‑таки семеро? – ухмыльнулась Кэт. – Я угадала.

– Типа того. – Он ответил на ее улыбку.

– И ты самый младший?

– И самый избалованный, – произнес он, наклонившись ближе. – В том числе вниманием.

Кэтрин не могла не согласиться. Потому что энергия, которую излучал этот парень, была поистине особенной. Его улыбка и дружелюбие не были маской, как у многих, кого она встречала прежде, – они были естественны и шли изнутри. Из сердца, переполненного любовью. Только сейчас, оказавшись в этом доме, она поняла, откуда в нем ее столько. Столько, что всем вокруг хватает тепла и света. Еще и переливается через край.

– А твой отец?

– Год назад его не стало.

– Наверное, твоей маме очень тяжело? – спросила она, но парень лишь пожал плечами.

– Мои старшие уже обеспечили ее таким количеством внуков, что ей некогда об этом думать.

Надо же, прежде Кэт никогда не задумывалась о подобной ситуации в таком ключе.

– Кэтрин, mi querida, ты пришла.

Кэт обернулась:

– Сеньора Риверо!

Мама Хитклиффа заключила ее в объятия. Они с сыном были очень похожи. Такие же карие глаза, природный шарм и обаятельная улыбка, удивительно молодившая ее, хотя женщине было под шестьдесят.

– Проходите, все уже расселись!

Стол просто ломился. Кэтрин казалось, что она никогда не видела столько еды. Запеченная свинина и индейка, разноцветный рис, рулеты и тортильи, эмпанадас и тамале. Некоторые блюда она вообще видела впервые в жизни и сомневалась, что будет в состоянии попробовать хотя бы половину.

Теперь они с Хитклиффом сидели напротив друг друга. Она не знала, по какой причине их усадили именно так. Может, потому, что одна из его кузин (сестер? невесток? Кэт так и не поняла, кто это), стремящаяся ввести ее в курс дела, кто здесь кто, потянула ее за локоть? Или, может, потому, что существовали какие‑то традиции? Но факт оставался фактом: теперь он сидел по другую сторон стола.

Из коридора донеслось шуршание, за ним звук шагов, а потом в комнату вошли трое парней. Их темные вьющиеся волосы были припорошены снегом, а носы раскраснелись.

– Познакомься, – пропела женщина, сидящая рядом. Она указала на самого крупного. – Это Пабло, мой муж, а там Филипп и Дэни, старшие братья Хавьера.

– Все нормально? – спросил у них Хитклифф по‑испански, но Кэт поняла. Как бы ни был плох ее испанский, некоторые слова застряли в памяти (и да, она снова достала с полки словарь).

Парни кивнули, что‑то добавили, уже неразличимое, и она задалась вопросом, что именно.

– Они похожи. – Она не смогла придумать что‑то менее очевидное.

Внешне между братьями определенно прослеживалось сходство. Брови широкие, глаза темные, хитрые, волосы вьющиеся. Вот только у старших они курчавились, у Хита же просто торчали острыми кончиками в разные стороны, словно даже волосы заявляли, что он не такой, как все.