Драматический взгляд. Пьесы

Мать, которая сидела, внезапно вскакивает и с изумлением и ужасом смотрит на Мишку. Ася, заметив это, тоже поднимается, подходит к матери и пристально смотрит ей в глаза. Мать отводит взгляд.

Ася:       (требовательно) Кто!? Такая!? Соня!? Липшиц!?

Мать садится, почти падает, на стул. Ошеломленно молчит. Ася, осторожно кладет ей руку на плечо, она уже не рада что спросила.

Мать:       (дрожащим голосом) Это… Это – ты!

Теперь Ася демонстрирует высшую степень удивления. Затемнение. Музыка. Снова зажигается свет. По-прежнему Ася, Мать и Мишка на кровати.

Ася:       Так что, получается, что я – Соня Липшиц? А ведь ты никогда даже не называла фамилию отца. И спросить было не у кого – все его родственники погибли в Блокаду.

Мать:       Он был намного старше меня, пожилой. Поэтому на меня он даже не смотрел. А если смотрел, то мое сердце пропускало удар. Их было так много, этих пропущенных ударов сердца, что если все посчитать, то получится небольшая жизнь. Но однажды он посмотрел на меня совсем по-другому и больше не отводил глаз. И тогда меня не стало. Я растворилась в нем, в его улыбке, в его мягких руках. Я стала частью его. Ты не представляешь, как это бывает…

Ася:       Потолок окрашивается в разные цвета, как цветомузыка, и люстра танцует на потолке. Негромкая музыка звучит неоткуда.

Мать:       Она звучит в тебе.

Ася:       И каждая частичка твоего тела отзывается на его ласку.

Мать:       Откуда только он знал, что…

Ася:       Мама!

Мать тихо смеется, вспоминает.

Ася:       А как же Жора?

Мать:       Жора был просто очень хороший человек. А мне еще хотелось рожать. А любила я лишь твоего отца. Вот так-то!

Ася:       Почему отец умер?

Мать:       (сквозь плачь) Война достала. Он умер в одночасье, за два дня до твоего рождения. Мы не были расписаны, а с еврейской фамилией у тебя могли быть проблемы и поэтому я записала тебя Коноваловой, а не Липшиц.

Ася:       Ну, спасибо. Девчонки еще предлагали мне записаться в ветеринарную академию без конкурса. Хорошо хоть, что я теперь Лисянская.

Мать:      (не слушая) Это он придумал тебе имя… Соня.... Но я чего-то испугалась и поэтому ты стала Асей.

Ася:       Получается, что мы обе еврейки по мужу. Как странно! Но почему ты рассказала Мишке про Соню?

Мать:       Нет, я ему ничего не говорила. Клянусь тебе!

Ася:       Тогда откуда?

Мать:       Не знаю… Правда – не знаю… Я, пожалуй, пойду. До свидания… (гладит ее по голове, тихо) Сонечка.

Мать уходит.

Ася:       Что в имени тебе моем? И что такое имя? В чем его магия? Соня, Сонечка… Странно! Это имя можно примерить, как одежду. И оно ложится на меня легко и удобно, как падает на тело только сейчас купленное легкое и красивое платье, размер которого повезло угадать. А что же Ася? Разве это Соня босиком встречала молодого Мишку? Любила? Рожала детей? Не спала ночами? Так кто же я теперь: Ася или Соня? Пожалуй, придется жить двойной жизнью… (вскрикивает) Мишка! Кого любит он: Асю или Соню? Но ведь это все равно я? А откуда вообще взялась Соня в его бреду? Прекрати! Не следует думать о том, о чем думать страшно, а главное – бессмысленно.

Сцена шестая

Михаил и Соня сидят в глубине сцены.

Соня:       (тихо) Что ты хочешь знать?

Михаил:       Все

Соня:       Хочешь, я расскажу тебе о девушке, ищущей любви, а находившей секс, предательство и равнодушие? Или ты хочешь услышать о мужчине который был настойчив, надежен, порядочен и великодушен, и девушка решила, что эти его качества могут заменить то, что она не могла ему дать. Будет там и истории об одиночестве вдвоем, о ссорах, об изменах из мести, которые должны были задеть, но не задевали и тогда приходилось изображать ревность. Можно рассказать и о детях, которых я родила для этого другого мужчины. Уже и внуки намечаются и за Полярным Кругом и в не менее далеком Ванкувере. Или не надо об этом?

Михаил:      Не надо. Пожалуйста, не надо.

Соня:       Где ты жил в Питере… в Ленинграде?

Михаил:       Мы жили в Прачечном переулке. Это…

Соня:       Я знаю. А я выросла в доме 30 по улице Маклина, в западной части города. В старые времена она называлась Коломна. Это как бы внутренняя провинция, хотя и всего в минутах ходьбы от центра. Зато там нет суеты Невского и прочих центральных проспектов. Тогда меня звали Соня Липшиц. Только теперь у меня другая фамилия.

Михаил:       Мне нравится твое имя. Соня.