Драматичні твори

Эйслебен (наливая вино). За ваше возвращение, доктор. Дай бог, чтобы солнце свободы, за которую вы сражались, взошло, наконец, над нашей несчастной родиной.. За наш парламент, за права человека, за великую хартию вольностей!

Вагнер (пьет). И за свободное искусство в свободной стране.

Слышится фырканье лошадей и виден свет за балконной дверью.

Эйслебен. А вот и Миллер с лошадьми. Еще стаканчик, доктор.

Вероника. Уже... Как грустно прощаться, мейстер!

Голос из сада. Лошади готовы, профессор.

За открытой дверью тихая ночь. Топот и. фырканье лошадей. Мелькающий

свет фонаря.

Вагнер (вставая со стаканом в руке). О, милое немец кое вино, вино берегов Рейна! И ты, учитель мой, Рейн. Увижу ли снова скалы твоих берегов, но и там, на чужой стороне, сказки твоих дочерей всегда будут жить в моей душе. Чудесные сказки родины. О золоте Рейна, о хитрых гномах²⁷, о верной до смерти Брунгильде²⁸. (Ставит стакан, выпив вино.) Прощай, моя родина... и мирный немецкий очаг, и старый немецкий профессор, и милая девушка, шлю вам прощальный привет скитальца. Да, фрейлейн, я благословлю в вашем лице лучший Цветок немецкой земли — прекрасную, верную до смерти девушку. (Берет ее руку.)

Вероника. Да, до смерти, мейстер!

Внезапно из темной двери сада появляется и поспешно входит Рамингер;

он в черном плаще.

Вероника. Ах, боже мой, это советник!

Эйслебен. Господин советник?

Рамингер (сделав два шага, окидывает окружающих быстрым взглядом). Прошу прощенья, профессор, я хотел переговорить с вами по весьма (смотрит на Вагнера) серьезному делу. Я вижу, что вы еще не ложились, а между тем (достает из-под плаща газету) дело не терпит отлагательства. Фрейлейн, прошу прощенья.

Эйслебен. К вашим услугам, господин советник. Я только провожу доктора Ваг... Вертера.

Рамингер. А, господин Вертер уже уезжает? Но, может быть, это дело заинтересует и господина Вертера? (Быстро Вагнеру.) Давно вы из Дрездена, доктор?

Вероника (не может сдержать восклицания). Ах!

Вагнер. Это не ваше дело, советник!

Рамингер. Жаль. Я бы вас спросил, не знали ли вы некоего капельмейстера гіо имени Рихарда Вагнера. Сейчас получен приказ об его аресте. А в сегодняшней газете напечатаны его приметы — вы позволите, профессор, помните, мы как раз говорили?..

Эйслебен. Эм-м... но право, дорогой советник, доктор так спешит.

Рамингер. Одну минуту. (Читает, бросая взгляды на Вагнера.) «Настоящим предписывается всем судебным местам и лицам в государствах Германского Союза немедленно по получении сего арестовать личность неблагонадежную в политическом отношении по имени Рихард Вагнер. Возраст 37—38 лет, рост средний, волосы русые, лоб открытый, брови русые, глаза серо-голубые, нос и рот умеренные, подбородок круглый, лицо выбритое, носит очки. Речь и движения порывистые. Одежда — сюртук черный, брюки серые» и так далее. (Складывает газету.) Я полагаю, профессор, что вы извините меня, если я попрошу господина (подчеркивая) Вертера отправиться с нами в ратушу.

Эйслебен. Извините меня, любезный советник, я совершенно не вправе задерживать доктора Вертера — моего гостя. Идемте, доктор.

Вагнер (берет руки Вероники и Эйслебена). Я сохраню вас всегда в моем сердце. Прощайте, фрейлейн. (Целует ей руку.) Берегите мою собачку.

Быстро уходят с Эйслебеном в среднюю дверь. Рамингер бросается за ними, но Вероника становится между ним и дверью с гордым и решительным видом.

Вероника. Остановитесь. Вы у нас в доме, советник.

Рамингер (сдерживая гнев). Пустите меня, фрейлейн. Я должностное лицо. Стыдно немецкой девушке защищать бунтовщика. Пустите! (Хватает ее за руку.)

Вероника (вырывая руку, с достоинством). Да, немецкая девушка не запятнает чести немецкого дома! Она не выдаст гостя шпиону!

Слышен шум отъехавшего экипажа.

Р а м и н г е р. А! В самом деле. (С сарказмом.) Благодарю за откровенность, фрейлейн. Какое счастье, что я узнал вас... раньше завтрашнего дня!

Вероника. Небольшое счастье, советник, потому что и завтра вы бы услышали то же самое, разве в других словах.

Входит Эйслебен и смотрит на присутствующих.

Эйслебен. Извините, любезный советник, теперь я к вашим услугам.

Рамингер. Много чести, господин Эйслебен! Надеюсь, что мне никогда не понадобятся ваши услуги! Напротив, вам не мешало бы помнить, что, состоя на службе его светлости, неприлично укрывать бунтовщиков. Прощайте. Советую вам лучше смотреть за вашей дочерью. (Идет к двери.)

О ней и так уже ходят рассказы.