Драматургия Югославии

(Внимательно оглядывает самый дальний угол склада. В восторге.) Смотри-ка!

В углу оказывается несколько гробов. Грубо сколоченные, покрашенные черной краской узкие деревянные гробы.

Тут даже есть выбор! (С видом знатока постукивает по доскам, точно проверяя их качество.) Возьмем этот, а?

П и п л. Я думаю, подойдет.

Они вдвоем берут один гроб и вытаскивают его на середину складского помещения. Опускают гроб на пол. Пипл запыхался.

(Достает пачку сигарет и протягивает ее Золе.) Закурим?

З о л а. Давай.

Прикуривают от огонька свечи.

Присядем?

Усаживаются на гроб.

Смотри-ка, каска все еще у меня на голове! А я чувствую, что-то давит. Вот бы привезти домой такую железку! Представь себе! Сидит вся наша бражка в кабаке, и вдруг — бац, откуда ни возьмись — я, да еще в каске! (Давясь от смеха.) Тут уж все на пол попадают от удивления!

Пипл хохочет вместе с Золой.

А потом бы мы стали пить из каски красное вино… По полной! До дна! А уж потом пристроить бы каску где-нибудь в углу и бросать в нее стаканами… Бах! Бах! Бах! (Вдруг умолк. Рука его с каской беспомощно опустилась, и каска покатилась по полу. Он весь как-то поник. Уйдя в себя.) Как ты думаешь, дождется меня жена?

П и п л (просто). Но ведь жена должна ждать.

З о л а (с потерянным видом смотрит перед собой). Разве она могла одна… И дети… и земля… столько лет. Да она и не знает, что я жив. Для нее я давно уже умер.

П и п л. Вот она удивится, когда ты приедешь.

З о л а (подавленно). Да, удивится…

Пауза.

А у тебя есть девушка?

П и п л. Есть.

З о л а. И она тебя ждет?

П и п л. Она не знает, что она мне нравится. Я не успел ей сказать.

З о л а. Ну, это ничего… скажешь теперь.

Пауза.

П и п л. Знаешь, Зола, я решил: я поселюсь в большом городе, в высоком доме, на самом верхнем этаже. Буду жить один. Совершенно один. Чтобы стоять у окна и смотреть сверху на людей… на толпу, идущую по улице…

Пауза.

З о л а (затаптывает окурок и хлопает Пипла по плечу). Пошли, Пипл. Нас ждут. Надо перебросить гроб.

Зола и Пипл встают с гроба. Зола задувает свою свечу.

Погаси свечку. Пригодится на похоронах.

Пипл гасит свечу. Склад снова погружается в темноту.

ЭПИЗОД ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ

В морге.

Колеблющийся огонек свечи освещает изголовье Йойо и рядом с ним — одинокую, съежившуюся фигуру  М о й ш е.

Стремительно входит  Ю с т у с. За ним, волоча ноги, идет  З е р о.

Мойше поднимает голову. На его лице видны следы бессонной ночи.

Ю с т у с. Что, Мойше, спать хочется?

М о й ш е. Нет, нет… Я могу так сидеть хоть до самого утра.

Ю с т у с (улыбается). Утро давно уже наступило, Мойше.

М о й ш е (с удивлением). Наступило?

Ю с т у с (подходит к Мойше и кладет руку ему на плечо, приподнятым тоном). Мойше, я к тебе с радостным известием: ты будешь священником на похоронах.

Лицо Мойше мрачнеет. Улыбка сходит с его губ.

М о й ш е (спокойно, но твердо). Я не буду.

Ю с т у с (изумленно). Как это так? Как — не будешь? Постой. Ты знаешь наизусть еврейские молитвы?

М о й ш е. Знаю.

Ю с т у с. Ну, тогда все в порядке. Будешь на похоронах раввином.

М о й ш е (непоколебимо). Я не буду.

Ю с т у с. Послушай. Возможно, Йойо исповедовал твою веру. Да, да! По теории вероятности это почти наверняка. И будет просто идеально, если на похоронах будет раввин.

М о й ш е (монотонно). Если надо что-нибудь сшить… я сошью.

Ю с т у с. Послушай, Мойше: если молитва очень длинная, ты можешь читать ее не всю. Понимаешь? Только начало и конец.

М о й ш е. Если надо наколоть дров… я наколю.

Ю с т у с. Ты что, боишься ошибиться? Ну и подумаешь! Кто здесь понимает по-древнееврейски?!

М о й ш е. Если надо перенести что-нибудь тяжелое… я и это смогу.

Ю с т у с (начиная нервничать). Сейчас нам нужен раввин. Понимаешь: раввин! Нельзя же устраивать похороны без священника!