Драмы

М о р о з о в. Очевидно, разбился.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Та же комната. Анна кончила читать книжку, сидит, что-то шьет. В и т я  накрылся с головой одеялом. Входит  Г и р я в ы й.

Г и р я в ы й. Анна Петровна! Капитан дома?

А н н а. Его командир полка вызвал. Да вы заходите.

Г и р я в ы й. Здравствуйте. (Увидев, что кто-то спит на кушетке.) А жена товарища Степаненко у вас?

А н н а. Нет. Она спит в соседней комнате.

Г и р я в ы й. Дела! Я подожду командира здесь.

А н н а. Что-нибудь случилось?

Г и р я в ы й. Нет, ничего.

А н н а. Неправда, Паша. Я по глазам вижу, что случилось…

Г и р я в ы й. Ничего я не знаю, Анна Петровна.

В и т я (из-под одеяла). Пришел Паша Гирявый.

Г и р я в ы й. Точно.

А н н а. Ты опять проснулся?

В и т я. А я и не спал. Я притворялся. Здравствуй, Паша!

Г и р я в ы й. Здравствуй, товарищ дитя! Непорядок это, не спать по ночам.

В и т я. Так ведь и ты не спишь.

Г и р я в ы й. Сравнил! Я птица ночная. У меня крылья в ремонте…

В и т я. А какая же ты птица? Вот пилоты — они соколы, а бортмеханики кто? Они ведь соколами не считаются?

Г и р я в ы й. Бортмеханики, это, братец ты мой, такая птица, что ей и имени подобрать нельзя. Она ночная птица — гибрид.

В и т я. Гибрид? Разве такие бывают?

Г и р я в ы й. Бывают. Ночью не спит, как сова. Характер кроткий, как у голубя. С мотористами и техниками красноречив, как дятел — все одно долбит. Сила как у кондора. Трудолюбив, как ласточка. Неразборчив в еде, как воробей. О командире заботится, как курица о цыплятах. Ругается как попугай. И поет как соловей. Вот какая птица бортмеханик, товарищ дитя!

Входит  Н и к о л а й.

Н и к о л а й. Ночь ночинская на дворе, а тут никто не спит. Что у вас за фестиваль? (Гирявому.) Ты чего?

Г и р я в ы й. Вас ищу, товарищ командир. Распоряжения будут какие?

Н и к о л а й. Утром, как обычно, в полет. (Анне.) Фаина где?

А н н а. Отдыхает.

Н и к о л а й. Пусть спит.

А н н а. Что-нибудь с Виктором?

Н и к о л а й. Летел на гаринской машине…

Г и р я в ы й. Жив он?

Н и к о л а й. Успел выбросится с парашютом.

А н н а. Слава богу.

Г и р я в ы й. А экипаж?

Н и к о л а й. Спасся.

Г и р я в ы й. Машина?

Н и к о л а й. Вдребезги.

Г и р я в ы й. Что же теперь будет с капитаном Гариным?

Н и к о л а й. Разжалован. Отдан под суд.

Г и р я в ы й. Да, конечно, если рассуждать…

Н и к о л а й. Ты иди отдыхай, Гирявый.

Г и р я в ы й. Есть! (Вите.) Прощай, товарищ дитя!

В и т я. Прощай, птица-гибрид.

Г и р я в ы й. Спокойной вам ночи. (Уходит.)

А н н а. А что с Виктором?

Н и к о л а й. Он в госпитале. Повреждена нога. Утром надо будет сказать Фаине. Пока не нужно ей знать.

В и т я. А что с дядей Гариным?

Н и к о л а й. Это, малый, тебя не касается. Почему ты не спишь?

А н н а. Не знаю, что с ним сделалось. Никак его не уложишь. Я уж и ругала его, и просила, и тобою пугала, и книжку прочла…

Н и к о л а й (строго). Что за новости, Витька?

В и т я. Я думал, что ты опять ушел совсем. Как тогда, как раньше… Вы тут с мамой разговаривали — я проснулся, а когда ты сказал: «Подожди меня, Анна, я скоро», — тут я совсем спать не захотел. Знаю, когда ты так говоришь.

А н н а. Ну и не бесстыдник ли! А еще хочет быть летчиком.

В и т я. Ты подожди, мама, не ругайся. Я и сам знаю. Мне и самому стыдно. Я уж и сам не рад, что не сплю. Что поделаешь! Душно очень, комары кусают. Жду, жду, когда оно, завтра, настанет. А оно все не настает. Я уж до ста считал. А потом до тридцати. Ничего не выходит.

Н и к о л а й. А почему тебе так хочется, чтобы завтра настало? Э-э, малый, я начинаю догадываться.

А н н а. Ну да, ведь ты ему сказал, что завтра утром он получит подарок, какого ни у одного мальчишки в нашем поселке нет. Вот он и боится проспать завтра.

Н и к о л а й. Хитер ты, брат. Это хорошо, что хитер. А вот выдержки у тебя маловато. Ну ладно! Вон в окне полоска зари светится. Значит, и утро скоро. И завтра уж из-за горки виднеется. Получай подарок!

В и т я. Ой… Это мне?

Н и к о л а й. Тебе.

В и т я. Это ты сам сделал? Мама, погоди!

А н н а. Ложись сейчас же и лежа рассматривай.

Н и к о л а й. Понятно, в чем тут дело?

В и т я. Да.

Н и к о л а й. Рассказывай, что тебе понятно?

В и т я. Мама! Смотри! Это земной шар вертится! Да? А над землей самолет, да? А на крыльях у него написано: «NO-25», да? Он летит из Москвы над Северным полюсом к Америке…

Н и к о л а й. Чей самолет? Отвечай скорее.

В и т я. Чкалова!

Н и к о л а й. Узнал.

В и т я (в упоенье). Вот он летит, летит… А внизу другие машины. И первая, вся красная, — это твоя. Да? Это мне навсегда, папа? Ты у меня не отнимешь?

Н и к о л а й. Твоя! Твоя!

В и т я. Папа! А ты знал Чкалова?