Читаем Драмы полностью

Драмы

Педро Кальдерон де ла Барка

Касильда; потом Мануэль Мендес, Луис.

Касильда

Там португалец благородныйВ наш деревенский прибыл дом,Спросил, где ты.

Луис (в сторону)

О зле моемМиг размышленья непригодный.Скажи, чтоб он вошел сюда.

(Касильда уходит, и входит Мануэль Мендес).

Мануэль

Луис Перес, коль промедленьеПродлилось бы, без позволеньяСюда вошел бы я тогда.

Луис

Тысячекратное объятьеВам, Мануэль, то малый счет:Смерть этот узел разорвет,Его не дам ей развязать я.В Сальватиерре с нами вы.Добро пожаловать, мой милый.

Мануэль

И приложил к тому я силы,Чуть не лишился головы,Опасностей для жизни много.

Луис

Мне грустно, ежели у васОдни печали в этот час.

Мануэль

Коль я у этого порогаПочтен, забыта скорбь моя.

Луис

Из Португалии, оттуда,Ваш путь сюда. И вот покудаПричины не узнаю яТого таинственного "что-то",Что вас ведут к иной стране,Вполне естественно во мнеВстает живейшая забота.Все рассказать вам трудно вдруг.Но просит вас мое участьеСказать немного про несчастье.Так что же с вами? Я ваш друг.

Мануэль

Вот слушайте меня с вниманьем.Коли разлука без ущербаБыла для дружбы, — вы навряд лиМогли забыть, Луис Перес,О днях счастливых в Лиссабоне,Когда моим вы гостем былиИз-за событий, что КастильюЗаставили покинуть васИ дом почтить мой... Но не этоПредметом будет для беседы:Речь обо мне. Забыть навряд лиМогли вы также, что вполнеМой ум пленен был нежным счастьем.Не нужно мне давать оценку,Насколько страсть была предельна:Я португалец, в этом все,И слов дальнейших тут не нужно.Донья Хуана де Менесес —Мой обожаемый владыка,Царица жизни, светлый лик,Пытаясь восхвалить достойноВосторг ее очарованья,В бессилии слабеет голос,Дыханье гаснет в немоте,Затем что божеству такомуСама Любовь приносит жертвы,Пред ней алтарь себе построив,И этот образ взяв в свой храм,Два года жили мы в покоеВлюбленные: у чувства, еслиОно взаимность повстречало,Для ревности причины нет,Божественною красотоюПитается лишь столько ревность,Чтоб легким страхом, чтоб боязньюБудить любовь еще сильней,Не убивать ее презреньем.С такою ревностью любил яВсе более и был доволен:Когда без ревности любовь,Так без души она есть тело.Ведь тому, кто врачеваньемИзбрал отраву, раздуваяЖивой огонь в немой золе,Кто зверя делает домашним,Владеющего силой яда,Кто море бороздит надменно,В непрочной веселясь ладье!Беда тому, кто посмеятьсяНад ревностью своею вздумал!Он пробует, шутя, отраву,Ее вкусивши, он мертвец,Он веселит в себе ехидну,Она ему ломает сердце,Играет хрусталем он тонким,И гроб находит в хрустале.Затем что если ревность — ревность,И явится как таковая,Она есть море, пламень ярый,Ехидна, мед, но в меде яд.Причиной для моей отравыБыл превосходный кабальеро,Учтивый, храбрый и разумный,Его я не затрону честь,Хоть пролил кровь его, отмщаяМое жестокое мученье:Одно — убить своею сталью,Другое — ранить языком.И потому я полагаю,Что никогда, врага имея,Я на него не нападаю,Когда он где-то в стороне.Итак, скажу, не оскорбляяЕго, что этот кабальеро,Ее отца просил, и в женыЕе судил ему отец.Скажу, чтобы сказать все сразу,Он был богат, того довольно.Участвовали в договореТот, кто богат и кто скупец.И наконец настал день свадьбы...Верней, о, небеса, день смерти,Веселье с трауром смешалось,День свадьбы днем был похорон,Едва сошлись друзья, родные,И ночь покров сгустила черный,Как я, исполнен дерзновенья,В ее вошел внезапно дом,И новобрачного бесстрашноСреди собравшихся нашел я,В одну минуту говорилиС ним мой язык, моя рука.Язык промолвил: "Я властительТой красоты". Рука взмахнулаКинжалом, два свершив удара,И на полу лежал мертвец.Так гром и молнию явилиКинжал и голос говоривший,Клинок мой — свет родил внезапный,А голос — прозвучал как гром.Смутились все, и между всемиНе жить, а биться расположен,Чтобы отчаянью отдаться,И, умирая, убивать,Донью Хуану ухватил я, —При этой смуте и тревогеНетрудно было сделать это, —Лишь миг, она уж на коне...Не на коне! Что говорю я?На вихре, на крылатом ветре,Но для чего слова мне тратить,Хвалы слагая быстроте?Скажу одно: он столь был легким,И столь послушным, что казалсяМне быстрым — в час, когда он бегствоОсуществлял, свершая бег.Рубеж мелькнул нам Португальский,И миновали мы границу,Приветствовали мы Кастилью,И пристань верную нам в ней.Уверены, что в вас защитуНайдем, примчались мы проворно,Луис Перес, в Сальватиерру,И вот у ваших ног я здесь.

(Становится на колени.)

Друзья мы, дружба необманна,Запишет нашу дружбу времяНа плитах из нетленной бронзы,Несчастью дайте вы приют, —Не потому что здесь несчастный,А потому что к вам прибег он,И в этом благородный связан, —Когда же нет привета мне,Взываю я во имя дамы,Которую оставили в роще,На берегу реки вот этой,Ее с собой взять не хотел,Пока я с вами не увижусь,Один пошел сюда искать вас,И мне сказал слуга какой-то,Что в деревенском доме вы,И в ваше прибыл я объятье,Обязанный, доверья полный,Преследуемый, боязливый,Влюбленный. Дальше речи нет:Сказав — влюбленный, уповаю,Что справедливо и по правуВстречаюсь я с благоволеньемВ том чувстве, присужденном мне.

Луис

Учтивости все эти слыша,Я, Мануэль Мендес, настолькоОбижен ими, что не знаю,Давать ли мне какой ответ.Чтобы сказать мне: "Одного я,Луис Перес, убил гидальго,Со мной в сопровожденьи дама,И к вам я прихожу в ваш дом", —Ужели правду были нужныСловесные те построенья?Хочу вас научить теперь,Как нужно было говорить.Вот, Мануэль, меня услышьте.На много лет в наш дом пришли вы,Хорошие то будут годы,И рады послужить вам здесь.Вернитесь же туда немедля,Где вы оставили ту даму,И поскорее приведитеЕе в приветливый уют.Я здесь меж тем останусь, ибоВ учтивостях я неискусен,И позабочусь, чтобы не былЕе приходом взят врасплох.