Драмы

Реакция современников на первый же перевод Шестакова была достаточно безрадостной. Неизвестный читатель журнала "Москвитянин", признаваясь в своей незнании древнегреческого языка, в то же время выдвинул перед переводом требование, бесспорное с точки зрения русского читателя: "...чтобы он был написан по-русски; ...потом уже требуется изящество и верность... Но перевод г. Шестакова не только не изящен, — продолжал анонимный рецензент, — но даже грешит против самых простых правил русского языка, а местами просто непонятен; это уже из рук вон плохо". Далее следовали многочисленные цитаты из последней части "Царя Эдипа", вполне оправдывавшие приговор рецензента: "Все-таки мне кажется, что перевод г. Шестакова скорее уронит репутацию Софокла между не знающими подлинника, чем восхитит их"[687]. Это мнение надо признать верным и, таким образом, констатировать, что первая встреча русского читателя с полным переводом "Царя Эдипа" в сущности не состоялась.

Совсем иначе — и вполне заслуженно — была принята переводческая работа В. Водовозова. Анонимный рецензент писал на следующий год после издания "Антигоны": "За исключением нескольких отчасти темных оборотов и небольшого числа стихов сухих и не совсем поэтических, вся софокловская "Антигона" переведена достойным образом. Стих везде ровен и прост, язык чужд малейшей напыщенности, метафоры и кудреватые выражения, не подходящие к духу русского языка, везде смягчены со вкусом и знанием дела. Во многих частностях перевода священным огнем блещет истинная и пламенная поэзия.., не нуждающаяся ни в каких комментариях"[688]. И сам Водовозов во вступительной заметке отмечал, что он заботился о передаче не каждого слова, а точного смысла, простоты, изящной пластики речи Софокла. Применяя в речевых партиях, как и Шестаков, белый стих (пятистопный ямб), Водовозов пользовался им с несравненно большей свободой и легкостью. Правда, он, как и после него многие переводчики, не считал для себя обязательной эквилинеарность перевода оригиналу. Реплика одного персонажа могла у него оканчиваться посредине стиха, где ее подхватывал другой персонаж. Однако однострочную стихомифию Водовозов старался соблюдать. Что касается хоровых партий, то большую часть их он перевел вольными ямбами, прекрасно отдавая себе отчет в неадекватности такого перевода размеру оригинала. Считая, что точное подражание греческому размеру в хорах читается тяжело, Водовозов, по его собственному признанию, не решался создавать новый размер. Впрочем, воспроизвести один из таких ритмов он попытался в переводе парода, комбинируя хореи и дактили с анапестами.

Этими же принципами Водовозов руководствовался и при переводе "Эдипа в Колоне", опубликованном три года спустя. Здесь он, однако, гораздо смелее, чем в "Антигоне", стремился передать размер подлинника в коммосах и более внимательно следил за симметрией между строфами и антистрофами. Сохранил он и тетраметры в маленьком монологе Фесея в "Эдипе в Колоне" (887-890), в то время как в "Антигоне" уже упоминавшиеся анапестические прокеригмы он передал четырехстопными усеченными дактилями.

Добавим, что Водовозов был очень внимателен к художественному замыслу Софокла в переводимых им трагедиях. Он правильно уловил сознательную неопределенность высказываний хора в 1-м стасиме "Антигоны": хоть еще и далеко до развязки, зритель "не может не видеть со стороны Антигоны одну чистую, бескорыстную любовь к брату, а со стороны Креонта одну бессмысленную ярость"[689]. В "Эдипе в Колоне" Водовозов справедливо увидел "оправдание и возвышение человека, на котором лежит бремя наследственной кары", благодаря чему в трагедии "совершенно уничтожается сила рока"[690]. Полезны были и его примечания. Так, уже упоминавшийся ст. 569 из отповеди Креонта Йемене Водовозов перевел: "Найдет он и других себе невест", но в примечании указал буквальный, перевод: "Найдутся и другие поля для посева".

Можно только пожалеть, что работа Водовозова над Софоклом прекратилась после перевода двух трагедий. Если бы он продолжал ее дальше, русский читатель, может быть, оказался бы избавленным от совершенно дилетантских переводов Софокла, появившихся в 1870-е — 1890-е годы.