Драмы и комедии

«Ой ты, сокол, мой соколик!
Иль не видишь: в чистом поле
по тебе подружка тужит».

(Уже совсем овладела собой и поет с вдохновением.)

«Вижу, милая, и знаю,
вижу, милая, и знаю —
ворон нам беду вещает.
За мою страну родную,
в бой за Родину лечу я —
ей погибель угрожает».

Вдруг в мелодичные звуки песни врывается резкий вой сирены. Юля замолкает, тревожно прислушивается.

Г у д о в и ч (бросил играть, выходит из соседней комнаты). Чего вы испугались?

Г а н н а  Я к о в л е в н а. Тревога.

Г у д о в и ч. Осоавиахим людей пугает.

Г а н н а  Я к о в л е в н а. Кто его знает… В такое время…

Г у д о в и ч. А что — время? В праздник самый раз тренироваться.

Ю л я. Мне нужно на сборный пункт.

Г у д о в и ч. Это куда же?

Ю л я. На Комаровку.

Г у д о в и ч. Ну, милая! Покуда вы добежите, уже отбой будет. Давайте кончать. Пусть только реветь перестанет.

Г а н н а  Я к о в л е в н а (прислушивается). Будто жилы из меня тянет.

Сирена смолкает.

Г у д о в и ч. Ну, вот я все. (Идет к роялю.)

Снова слышны звуки музыки.

Ю л я (поет).

«Черным вихрем туча вьется,
черным вихрем туча вьется…».

(Ее не покидает беспокойство. Сбивается с такта, кусает губы, замолкает.)

Г у д о в и ч. Еще раз это место, Юленька, и я перестану вас мучить.

Ю л я (усилием воли овладевает собой, поет).

«Черным вихрем туча вьется,
с черной птицей сокол бьется, —
за советскую отчизну.
За тебя, красу-дивчину,
кровь горячая прольется».

Без стука входит  М и г у ц к и й. Все удивленно смотрят на него.

М и г у ц к и й. А тут тишь да гладь.

Г а н н а  Я к о в л е в н а (зашикала на него, замахала руками). Не мешайте.

Ю л я (поет).

«Храбро бейся, сокол ясный…»

Мигуцкий слушает с иронической улыбкой.

«Храбро бейся, сокол ясный,
чтобы мрак наш день не застил,
чтоб не каркал ворон боле
над счастливой нашей долей, —
храбро бейся, сокол ясный!»

Г у д о в и ч (Мигуцкому). Во-первых, с добрым утром.

М и г у ц к и й. Сегодня это не обязательно.

Г у д о в и ч. А во-вторых, совсем у нас не тишь. Мы здесь шумим.

М и г у ц к и й. Завидую вашим нервам.

Г у д о в и ч. А что нервы? Нервы как нервы.

М и г у ц к и й. Война, а вы песнями забавляетесь.

Г у д о в и ч. Что вы выдумали! Какая война?

М и г у ц к и й. Настоящая, с немцами.

Г у д о в и ч. Хотя бы раз вы, Анатолий Захарович, пришли с приятной вестью! Вы отворяете двери, и я уже дрожу: знаю, что вы что-нибудь ужасное сообщите. Кто это вам сказал про войну?

М и г у ц к и й. Молотов, Вячеслав Михайлович.

Г у д о в и ч. Вам одному?

М и г у ц к и й. Всем, по радио. (Включает репродуктор.) Да у вас и радио не работает.

Г у д о в и ч (с упреком). Аня, я же просил позвонить на радиоузел.

Г а н н а  Я к о в л е в н а. Звонила. Обещали починить и не пришли.

Снова слышен вой сирены.

М и г у ц к и й. Вот, пожалуйста.

Гудович, Ганна Яковлевна и Юля тревожно прислушиваются к сирене.

Ю л я. Побегу. Мне на сборный пункт нужно. До свидания! (Убегает.)

Г у д о в и ч. Прощайте, Юленька. Мы, по-видимому, сегодня не встретимся.

Ю л я. Вечер, наверно, отложат.

Г у д о в и ч. Вот оно — самое страшное.

М и г у ц к и й. Дело серьезное.

Г а н н а  Я к о в л е в н а. А вы так спокойно говорите.

М и г у ц к и й. Не имеет смысла волноваться.

Г у д о в и ч. Я тоже не сомневаюсь, что мы победим, однако…

М и г у ц к и й. Я-то не совсем в этом уверен.

Г у д о в и ч (не верит своим ушам). Как! Вы думаете…

М и г у ц к и й (спокойно). Немец ударил неожиданно. Он не даст нам провести мобилизацию.

Г у д о в и ч. И что тогда?

М и г у ц к и й. А тогда… Сами можете догадаться. Вы не маленький.

Г у д о в и ч (с внезапным возмущением). Вы снова меня пугаете? Ужасный вы человек! Лучше бы вы не приходили.

М и г у ц к и й. Я не пугаю. Но ведь я не страус, чтобы прятать голову под крыло.

Г у д о в и ч. Вы не страус, вы — ворон.

М и г у ц к и й. Ворон — трезвая птица.