Драмы

За окнами — пронзительный неприятный свист. Потом — грохот. И снова — звенящий свист и грохот. Смолк оркестр в ресторане.

Тюленев (прислушивается). Нет, не воздух…

Батенин. В наступление пошли?

Снова свист пролетающего снаряда и грохот.

Голубь (привстала на диване, протирая глаза). На передовую заехали, что ли? (Увидела посторонних людей, смутилась, растерянно вскочила, сдернула с кресла противогаз, вытащила оттуда гребенку, пудреницу, приводит себя в порядок).

Из раструба радио слышится голос: «Внимание! Внимание! Район подвергается артиллерийскому обстрелу! Движение по улицам прекратить! Населению укрыться!»

Троян (к Голубь). Вы правы, старшина Маруся. Заехали на самую передовую. Эти незадачливые фашистские авантюристы уже достают до центра города полевыми орудиями…

Коновалов с удивлением взглядывает на него.

Да-да, я уже говорил. Мне не нравятся… Мои мысли…

Люба (стремительно вбегая и на ходу нахлобучивая на себя каску). Вадим Николаич, граждане, артиллерийский обстрел! От окон, подальше от окон! (Споткнулась об осколок фужера). Ой, что это?

Троян. Взрывная волна, Любочка.

Люба. Ковер повредится. От окон подальше, товарищи, от окон! (Убежала).

Коновалов. Отойди от окна, Илюша.

Илюша. Не уеду, папа.

Коновалов. Что?

Илюша. Не уеду из Ленинграда.

Коновалов. Глупости. Муть.

Грохот артиллерийских разрывов. Голос из репродуктора: «Внимание! Внимание! Район подвергается артиллерийскому обстрелу!»

Илюша. Это бесповоротно, папа.

Коновалов. Муть, говорю. С твоей ногой…

Илюша. Пустяки, папа. Сейчас всё пустяки. Не отговаривай — напрасно. И можешь не сомневаться, не подведу тебя… твою честь… нашу честь не подведу, папа.

Пауза.

Коновалов. Коновалов ты мой, Коновалов. Илья Васильевич…

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ