Дразнилки

Перед глазами крутился бесконечный сериал из лиц. Старухи, дети, подростки. Охотники, ведьмы, девственницы, купцы, случайные прохожие. Все те, кто находил камни. Кто имел счастье взять в руки тварь божию, напитаться ее энергией, почувствовать первородную силу природы.

Мы все твари божии, и нас много. Рассыпаны по миру, валяемся под ногами, а еще растем, развиваемся, размножаемся. Как любая тварь природы, как каждый живой организм на земле.

Он чувствовал тепло камней внутри себя. Парадоксально, но именно чувствовал, а не воображал. Камни держали его живым, не отпускали тонкую дрожащую нить, которой Капустин зацепился за этот мир.

Он пытался плакать, но не смог. Ему было жалко себя, родителей, сестру. Он боялся оказаться в бесконечной темноте – а темнота была близко, ее холод дышал в спину, морозил затылок. Темнота приходила каждый день в виде насекомых, мышей, птиц, доедала его плоть и терпеливо ждала, когда у Капустина иссякнут силы.

Но с ним были твари божии. Лучшее, что случалось в этой жизни.

Их голоса постепенно становились тише, тусклее. Тепло отступало, и мертвое тело заполнял ненавистный холод. Капустин знал, что в его сознании время остановилось в феврале, на изломе южной зимы, когда снег в лесу уже начинал подтаивать, а лед в реках становился предательски тонким. Февраль пробирался в его тело и хотел остаться там навсегда.

Мы доберемся до нашего убежища. Вдвоем. Твоими ногами. Восстанешь, пацан, как и положено, из мертвых, – бормотали твари божии. – Найдешь дорогу, спустишься. Мы уложим тебя в мох, среди друзей, и ты сможешь пить столько силы, сколько захочешь. Сладкий нектар нашей жизни. Среди нас.

Голоса то появлялись, то исчезали. Иногда проходило так много времени между их появлением, что Капустин начинал паниковать. Он плакал, кричал, звал маму – мысленно и громко, раздирая воображаемые голосовые связки (своих настоящих давно не существовало), – молился, обещал сделать все что угодно, лишь бы голоса появились вновь, лишь бы они давали надежду.

Страх стал его постоянным спутником. Он видел страх в бесконечных лицах, мелькающих в темноте. Все эти люди не просто любили тварей божиих, они боялись с ними расстаться, боялись потерять и никогда больше не слышать голосов. Он надеялся увидеть среди лиц лицо Выхина.

Иногда холод был невыносим. Он заполнял пустоту внутри, вместо выгрызенных и сгнивших внутренностей. В это время Капустин чувствовал, что нить, держащая его в этой жизни, готова вот-вот порваться.

Твари божии ловили мелких животных и пожирали их.

Не физически, нет. На другом уровне восприятия. Они высасывали кратковременную память, мышечные рефлексы, эмоции. Хватали и выжимали, как губку, до последней капли выдавливая страх смерти.

Вот чем питались твари божии.

Они чавкали и причмокивали от удовольствия. Облизывались, подвывали, клокотали. Делились с Капустиным мелкими каплями, крохами, поддерживая в нем жизнь.

Мы знаем о тварях божиих, которые отлично устроились, – говорили, насытившись. – Они живут в городах, жрут каждый день от пуза, лакомятся эмоциями людей, их страхами, ненавистью, радостями, другой разной мелочью. Одна тварь стала жрать чужие судьбы, слизывала их со дна кофейных чашек – тем и жила! А другая заставляла искать кляксы в людях, червоточины из злых мыслей и дурных поступков. О, эта тварь божия стала наркоманом. Ее никто не любит. Мы за чистые эмоции, вкусные и яркие.

Но мелких животных не хватало. Нужно было больше, конечно. Скоро Капустин это понял.

Он услышал хруст сломавшейся сухой ветки. Чей-то девчачий голос сказал: «Я заблудилась! Серьезно». Звуки распустились в его голосе, как бутоны, – неторопливое журчание воды (рядом река), постукивание камней друг о друга (течение тащит их, тащит подальше отсюда), шорох листьев, шаги (кто-то рядом). Показалось, что Капустин чувствует, как проседает земля под весом неизвестной девочки.

«Блин, и как отсюда выбраться? Я слышала, надо идти вдоль течения реки. Это ты меня завел, идиотина!»

Кто-то шуршал, рыл, копал, сопел, рычал.

Тварь божия сказала спокойно и тихо: «Пацан, надо действовать. Если не хотим здесь сдохнуть – хватай и жри».