Дремеры. Проклятие Энтаны

Я продолжила молча смотреть на него. В голубых глазах взметнулось раздражение.

– Убирайтесь!.. Слышите, убирайтесь! Нам не о чем с вами разговаривать. – Он собрался было встать, но я его опередила.

– Почему вы решили стать Утешителем? А не Карателем?

Он не ожидал такого вопроса. Опустившись обратно на стул, после долгого молчания он сказал:

– Я давно понял, что настоящая власть у того, в чьих руках милосердие. – И, сделав паузу, продолжил: – Сейчас уже бесполезно скрывать, что это я предложил в свое время идею изгнания – не напрямую, конечно же. Тогда меня только назначили Первым Утешителем, и мое положение было еще недостаточно прочным, но среди Советников нашлись, скажем так, сочувствующие этой идее люди. А затем я придумал Псов. – Он пристально на меня посмотрел. – Вы знаете, сколько человек готов заплатить, чтобы его не изгнали? А чтобы ему или его близким дали второй шанс?

Он усмехнулся, словно понял, как омерзительно прозвучали эти слова, но в его глазах застыл лед.

– Ответил ли я на ваш вопрос, госпожа Вира?

Я стиснула на коленях руки.

– Это вы положили камень на могилу Хейрона?

Его лицо на мгновение дрогнуло, но он произнес ровным тоном:

– Не вижу смысла отрицать. Скажите, к чему эти вопросы? Чего вы добиваетесь? Неужели, – он снова усмехнулся, – пытаетесь воззвать к моей совести?

Когда я не ответила, он холодно проговорил:

– Мне кажется, вы забыли, что видите перед собой своего несостоявшегося убийцу.

Не отводя от него взгляда, я как можно тверже произнесла:

– Я вижу перед собой человека.

Йенар замер, побледнев еще больше.

– Как вы можете так говорить?..

В его глазах было непонимание, недоверие, даже испуг.

– Я видела, что бывает, когда тьма пожирает кого-то изнутри. Как это мучительно, как это ужасно…

И я не желаю этого никому, даже вам.

Но я чувствовала: стоит мне это сказать, и Алессандр Йенар закроется, высмеет меня, не примет. Поэтому я достала из кармана платья бархатную коробочку и, открыв ее, повернула к нему.

– Я пришла из-за этого.

При виде синего ианита он заметно вздрогнул и молча уставился на меня.

– Вы просили посмотреть, есть ли у него вторая сила. Хотя я и не родная дочь Эрена Линда, мой настоящий отец – Имрок Дейн – сильный камневидец. Такой же была и моя мама. Конечно, мой дар не отточен, но дядя считает, что при должной тренировке я могу с ними сравниться.

Он в подозрении сощурил глаза.

– И что вы потребуете взамен?

– Ничего. Мне будет достаточно вашего согласия.

Он долго молчал, стиснув челюсть и сверля взглядом синий камень. И наконец хрипло сказал:

– Хорошо.

Я поставила коробочку так, чтобы ианит был виден нам обоим, и осторожно коснулась синей поверхности. Ощущения были всё еще непривычными – переплетение мерцающих нитей казалось хаотичным, лишенным всякого смысла, и на мгновение я потерялась. Но потом заставила себя сосредоточиться и медленно исследовала каждую нить, стараясь их расшифровать: все они говорили что-то свое – «укрепление», «соединение», «связки горла»… Среди них я заметила одну не похожую на другие – другой толщины и будто иной фактуры, но стоило мне посмотреть на нее пристальнее, она исчезла.

Я разочарованно вздохнула.

– Что вы увидели? – В мужском голосе прозвучала настойчивость.

– Мне показалось, что я нащупала другую нить, но не успела ее разглядеть. Она исчезла… Простите.

На его лице застыло нечитаемое выражение.

– И вы даже не спросите меня, почему я интересовался, есть ли у ианита вторая сила? – спросил он наконец.

Я покачала головой.

– Пусть это останется вашей тайной.

Закрыв крышку, я убрала коробочку обратно в карман и медленно поднялась, чтобы уйти.

– Я слышал, что Имрок Дейн сбежал.

Я бросила на Йенара вопросительный взгляд, а он откинулся на спинку стула.

– Он вас не простит.

– Почему?

– Из-за вас он потерял всё. А такие, как мы, не прощают.

– Вы меня предупреждаете?

– Я вас информирую.

Я молча кивнула и постучала в дверь, чтобы меня выпустили. За спиной раздался голос Йенара, и я застыла:

– Ваш браслет из хризалиев у меня в поместье, в одном из тайников. Сомневаюсь, что его обнаружили. Я попрошу, чтобы его вам вернули.

Я стремительно обернулась, но бывший Утешитель был само спокойствие.

– Браслет взамен ианита, помните? Я исполняю свою часть сделки.

К горлу подступил комок, и я с трудом прошептала:

– Спасибо.

На выходе из пенитенциария ждал Кинн. Он тут же крепко меня обнял, и, уткнувшись лицом ему в грудь, я не заметила, как заплакала. Кинн тут же напрягся.

– Он что-то тебе сказал? Обидел?

– Нет, нет, – покачала я головой. – Всё хорошо.

Я плакала, но это были слезы освобождения и надежды. Когда, отчаявшись, в чернильной темноте вдруг видишь искры света – они так малы, так беззащитны, и всё же тьма не в силах их поглотить.

Мы отправили фаэтон вперед, а сами не спеша зашагали по залитому осенним солнцем городу.

– И всё же я не понимаю, – сказал наконец Кинн, когда я закончила рассказ. – После всего, что он с тобой сделал, ты должна его ненавидеть.

Я долго молчала, прежде чем ответить: