Дремеры. Проклятие Энтаны

Сестра приподнялась и всунула руки в рукава, кажется, лишь сейчас испытав неловкость – ее щеки заметно порозовели. Дождавшись, пока Кьяра оденется, Альканзар обвел нас всех сияющим взглядом, а потом попытался подняться к нам в комнату, но Ферн шагнул ему наперерез.

– Не так быстро, – с угрозой произнес он.

– Что ты делаешь? – прошипела сестра.

– Не знаю, кто этот чудик на самом деле, но, – повысил он голос, когда Кьяра возмутилась, – если это и впрямь тот самый Альканзар, вы что, забыли, чем он прославился? Я не позволю ему снова испортить камень!

Альканзар взглянул на Кьяру и что-то сказал.

– Он предлагает поговорить внизу, – перевела она.

– Еще бы, – процедил Ферн. – Всё что угодно, лишь бы подобраться к камню.

– Камень можно запереть в шкатулке, – предложил Нейт. – Без ключа он ее не откроет.

– Ладно, – нехотя согласился Ферн. – Скажи ему, чтоб спускался.

Кьяра, сбиваясь и краснея, передала Альканзару наше согласие. Улыбнувшись, он исчез в люке. После этого Нейт достал камень-сердце – искры в нем танцевали, завораживая своим движением, – и убрал в шкатулку. А Ферн, не спрашивая ничьего разрешения, спрятал ее себе в карман. Ключ от шкатулки Нейт передал мне.

Ферн спустился первым, за ним – Кьяра. Я уже собиралась последовать за ней, когда увидела, что Нейт, забирая фонарь с чаши, застыл, уставившись невидящим взглядом в темноту за стеклом.

– Всё в порядке? – окликнула я его.

Он встрепенулся и с легкой улыбкой ответил:

– Просто задумался. Без Теней так тихо… Непривычно. Интересно, сколько уже времени? Похоже, буря прошла.

Я поднесла к глазам циферблат – стрелки замерли как раз где-то перед закатом.

– Часы остановились, – сказала я.

Кивнув, он рассеянно заметил:

– Говорят, после бури самый красивый рассвет.

– Эй, вы что, застряли? – донесся до нас голос Ферна.

Нейт усмехнулся.

– Не будем заставлять Ферна ждать, а то он нам устроит.

Я улыбнулась в ответ и спустилась по трапу, крепко держась за поручни. Альканзар по пути пробудил люминарии в настенных светильниках, и в их ровном свете мне предстала необычная картина. Первый в темно-зеленой мантии, которая ему, худощавому, удивительно шла, сидел прямо на деревянном полу, скрестив ноги, и со спокойным любопытством смотрел на Ферна и Кьяру. Сестра последовала примеру Альканзара и уселась на пол, поджав под себя ноги и кутаясь в куртку. Ферн же остался стоять, сложив руки на груди, – вся его поза показывала недоверие и готовность защищаться.

Едва я оказалась внизу, как ярко-голубые глаза Альканзара встретились с моими, и я замерла. Сейчас, в свете люминариев, стало заметно, что, хотя по виду Первый казался ненамного старше Ферна с Нейтом, его взгляд выдавал другой возраст.

На трапе показался Нейт, и я, выйдя из оцепенения, заняла место на полу рядом с Кьярой – стоять в присутствии одного из Первых, как Ферн, я бы не смогла. Нейт поставил ненужный фонарь у лестницы, а сам сел справа от меня.

Альканзар улыбнулся и проговорил, коснувшись сначала своей груди, а потом указав рукой на нас:

– Меня зовут Альканзар, а вас?

– Он спрашивает, как нас зовут, – пояснила Кьяра и представилась первой.

Альканзар мягко повторил ее имя и вопросительно посмотрел на меня.

– Вира, – дрогнувшим голосом сказала я.

От того, как он произнес мое имя, у меня по рукам пошли мурашки. Казалось, это было не просто слово – он будто коснулся чего-то сокровенного в самой глубине моего сердца.

Это точно не сон и не видение? Мы разговариваем с одним из Первых?..

После меня представился Нейт, затем, с неохотой, Ферн.

Альканзар перевел взгляд на Кьяру и что-то спросил. Вопрос звучал знакомо, но я никак не могла привыкнуть к другому произношению.

– Он хочет знать, какой сейчас год, – перевела сестра и с запинкой ответила: – Четыре тысячи двадцать четвертый год со дня открытия Серры.

Первый изменился в лице и переспросил, очевидно уверенный, что ослышался. После того как Кьяра повторила, он какое-то время молчал, опустив глаза и впившись пальцами в мантию на коленях.

– Похоже, не только нас застали врасплох, – вполголоса заметил Ферн.

Нет, это слишком невероятно даже для сна! Первый, который не знает, в каком времени оказался?..

Я внимательно пригляделась к Альканзару. Он совсем не походил на того дерзкого и надменного Первого, о котором писал Йерм. Скорее, на скромного, смиренного юношу, который в свое время нашел признание у народа. И сама Праматерь Серра, по свидетельству Йерма, души не чаяла в младшем сыне – по-видимому, он умел искусно скрывать свою истинную природу.

Наконец Альканзар глубоко вздохнул и, подняв голову, приложил руку к груди и произнес какие-то слова благодарности.

– Он благодарит нас за то, что мы пробудили камень-сердце и… его тоже.

– В каком смысле – мы его пробудили? – спросил Нейт.

Альканзар что-то проговорил, и я вздрогнула, разобрав только одну фразу: «Каково сердце, таков и камень».

Откуда он это знает?