Дремеры. Проклятие Энтаны

Меня опалило горячей волной, и я беззвучно закричала, не в силах закрыть глаза, не в силах пошевелиться. Этот свет не слепил, но проходил сквозь тело, очищая, выжигая изнутри скверну Теней. Я чувствовала, как бьется в конвульсиях теневое сердце, как злобно рычит ирса, раздирая когтями мое нутро, как пронзительно кричат где-то, исчезая, Тени…

А потом всё прекратилось.

Опустошенная, я опустилась на колени, почти одновременно с Кьярой, а Нейт и Ферн – оба рухнули, не удержавшись на ногах.

Свет от камня-сердца опал, стал ровным, сдержанным, и темнота вновь прильнула к стеклам фонарной комнаты.

Получилось… Неужели у нас получилось?..

Я посмотрела на бледную сестру, на Нейта и Ферна, медленно приподнимающихся с пола. Прикрыв глаза, я прижалась лбом к прохладному постаменту и почувствовала, что от пережитого меня колотит крупной дрожью.

– И с чего ты решил это сделать? – сдавленным голосом спросил Ферн.

– Мне показалось, так нужно, – ответил Нейт, и Ферн едва слышно хмыкнул.

После этого долгое время все молчали, лишь слышалось наше шумное, прерывистое дыхание. А потом внизу, в комнате под нами, отчетливо скрипнула дверь.

– Ветер? – прошептала Кьяра.

Никто не успел ничего сказать. Зазвучали тихие шаги, и по трапу за спиной Ферна кто-то начал подниматься.

Ферн тут же вскочил и, схватив фонарь с люминарием, обернулся. Мы с Кьярой оказались чуть медленнее, а Нейт, вставая, и вовсе пошатнулся и ухватился за край чаши, едва не скинув стоявшую там шкатулку. В этот момент из люка показался юноша с длинными светлыми волосами. Он прикрыл глаза рукой от яркого света люминария, и я со смущением увидела, что он был без рубашки.

– Это еще кто? – изумился Ферн.

Не обращая на него внимания, незнакомец уставился в сторону лампы с камнем-сердцем и что-то прошептал.

– Эй! – громко окликнул его Ферн, шагнув ближе.

Юноша вскинул удивленный взгляд, словно заметил его только теперь. Ферн же, поставив фонарь на пол, скинул куртку и грубо сунул незнакомцу, пробурчав:

– Прикройся, что ли.

Мы с Кьярой торопливо отвернулись, и я почувствовала, как пылает лицо. Судя по всему, юноша был не только без рубашки, но и вообще совершенно раздет. Откуда он такой?..

Нейт, оправившись от слабости, подошел к Ферну, переставил фонарь обратно на край чаши и отчетливо произнес, обращаясь к незнакомцу:

– Кто вы и как сюда попали?

Юноша что-то тихо ответил.

– Ничего не понял, – признался Ферн. – Это он вообще на каком? – И тут же сам спросил: – Ты кто такой?

Нерешительно подняв голову, я увидела, что незнакомец нахмурился, а затем медленно и старательно произнес одну фразу. Рядом со мной охнула Кьяра, а у меня по коже побежали мурашки.

В школе наставник Луккиан выговаривал слова по-другому, но ошибки быть не могло: юноша говорил на древнесеррийском. Он повернулся в нашу сторону – я заметила его ярко-голубые глаза – и вновь заговорил. Теперь я наконец разобрала, что он сказал:

– Меня зовут Альканзар.

Альканзар?..

Мне вспомнилась мозаика из Храма Первых: юноша с длинными светлыми волосами, с полуопущенным взглядом ярко-голубых глаз. Но ведь…

– Вы поняли, что он там?.. – Ферн замолчал и застыл с приоткрытым ртом, и они с Нейтом уставились на Кьяру.

Сестра, не обращая ни на кого внимания, стянула с себя мантию. Оставшись в одной плотной сорочке, она прошла мимо потрясенных друзей и с благоговением протянула мантию юноше. А едва он неловко взял одежду и поблагодарил, отошла и пала на колени.

– Э… Кто-нибудь объяснит мне, что она делает? – пораженно поинтересовался Ферн.

Собственный язык показался мне неповоротливым, когда я произнесла:

– Он сказал, что его зовут Альканзар.

– Какой еще Альканзар? – непонимающе спросил Ферн, отрывая взгляд от Кьяры.

– Есть только один Альканзар. Последний из Первых. Младший сын Серры и Иалона.

– Последний из Первых? – повторил Нейт.

– Тот, который умер почти четыре тысячи лет назад? – удивительно спокойным тоном уточнил Ферн.

– Очевидно… он жив.

Или это кто-то очень на него похожий. И при этом говорящий на древнесеррийском. Появившийся посреди бури на необитаемом острове.

Голова у меня закружилась, и, чувствуя странный трепет, я опустилась на колени. Нейт, помедлив, последовал моему примеру. Ферн же остался стоять, с недоверием глядя, как, балансируя на трапе, Альканзар надевает темно-зеленую мантию.

– Это еще одно испытание? Или мы уже на том свете? – спросил он.

На это ни у кого из нас ответа не было. На Чертоги вечности этот древний маяк никак не походил, да и чтобы один из Первых появился вот так, без одежды? Страннее не придумаешь. А если это испытание, то какое? Зачем? Ведь камень-сердце уже очистился. Но если всё происходит на самом деле, то откуда здесь взялся Альканзар? И для чего?..

Альканзар, справившись с мантией, протянул куртку обратно, но вместо того чтобы отдать ее, указал на Кьяру и что-то настойчиво сказал.

– Да понял я, понял! Куртку – ей. А то бы я сам не догадался, – проворчал Ферн, забирая одежду у Альканзара, и, вопреки своему грозному виду, очень бережно накинул куртку на спину Кьяре.