Древнее китайское проклятие

Двадцать магов, признанных самыми могущественными решением беспристрастного жюри в составе одного… гм… лица, обладают правом беспрепятственного доступа в любое место Шамбалы. Включая библиотеку. Но когда я последний раз заглядывал в наши рейтинги, то был тридцать шестым.

И надувался от гордости. Тридцать шестой в общемировой классификации — это уже кое-что.

Но я считал, что уже достиг апогея и выше мне не подняться. Я даже думал, что в списки закралась какая-то ошибка. Не чувствовал я себя тридцать шестым. Ведь даже великий и могучий мой учитель Роман, коего я всегда считал образцом мага и примером для подражания, стоял на двадцать восьмой строчке, а мне казалось, что его уровня мне не достичь.

— Вот именно, — спокойно сказал Роман, — твой потенциал всегда был огромен, и сила твоя растет. Ты — двенадцатый.

У меня чуть ноги не подкосились. Я о таком даже мечтать не мог. Двенадцатый! Подумать только, я вошел в двадцатку лучших! Чем я такое заслужил?

— Не шутите так, — пробормотал я, хотя и знал, что с такими вещами Роман шутить не будет.

Он пожал плечами.

— Пойдем.

Шамбала — самый красивый город в мире. Его купола сверкают на солнце всеми цветами радуги и даже теми цветами, при виде которых радуга мгновенно бледнеет от зависти и растворяется в тумане. Шпиль астрономической лаборатории пронзает облака. Вокруг корпусов разбиты парки и скверики, в которых растут растения со всего нашего мира и не только из него. Статуи, украшающие дорожки, являются шедеврами, и за каждую из них любой музей мира отвалил бы целое состояние.

Шамбала населена великими, мудрыми и добрыми людьми. В ней всегда царит гармония, атмосфера взаимопонимания никогда не покидает этого города.

— Козел безрогий! — послышалось из-за кустов. — Нет, ну это ж надо таким уродом быть! Что значит «не нашел»?

— Не нашел, — угрюмо ответил другой голос. Роман улыбнулся, и мы заглянули за завесу живой изгороди.

На живописной полянке, украшенной фигурками древнегреческих сатиров, стояли два абсолютно идентичных человека, и один из них честил второго на все лады.

— Так… — Ругающий субъект медленно закипал. Точка кипения его организма всегда была достаточно низкой. — Какая была команда?

— Найти.

— Нашел?

— Нет.

— А чего сюда приперся, раз не нашел?

— Доложить, — мрачно сказал ругаемый.

— О чем? — возопил ругающий. — О невыполнении приказа? Жаль, что мы не в армии. Я бы тебя расстрелял. Иди и ищи!

— Где?

— Если бы я знал где, — медленно сказал субъект, — ты бы мне на фиг был не нужен, понимаешь?

— Что опять потерял, Витька? — спросил Роман.

— Умклайдет во время утренней пробежки где-то выронил, — буркнул Витька, поворачиваясь в нашу сторону. — О, привет, Герка.

— Здорово, Витька, — сказал я.

Хоть он и старше меня в два раза и по всем понятиям в отцы мне годится, он все равно Витька. Ни у кого язык не поворачивается назвать его Виктором, а отчество вообще никто не помнит. Витька и Витька.

— Сделал дубля, а он дурак дураком, — пожаловался Витька. — Иди, ищи, кому сказал.

— Иду, — мрачно сказал дубль и неохотно поплелся прочь.

— Живо!

Дубль прибавил шагу, но, как только скрылся за кустами, снова его сбавил. Дубль несет отпечаток личности своего оригинала. А значит, дубли Витьки, как бы он ни старался, всегда будут наглыми и независимыми.

— Ты бы поздравил человека, — сказал Роман.

— О, — спохватился Витька, — поздравляю. С меня стакан кефира. Кстати, а с чем? Роман вздохнул.

— Как один из его педагогов, ты должен был бы знать.

— Я знал, — сказал Витька, — только забыл. Работы много. Умклайдет вечно теряется. И вообще.

— Хам ты, — сказал Роман.

— Ага, — легко согласился Витька, — уж простите. На втором этаже ближайшего корпуса распахнулось окно и явило бородатую физиономию.

— Корнеев! — заорала физиономия. — Мне тебя еще сто лет ждать? Тебе расчеты нужны или мне их по почте отправить?

— Пардон, — сказал Витька, — Сашка опять ругается. Я вас покину, ладно?

Не дожидаясь ответа, он левитировал. Скорость его была огромна, подлетая к стене здания, он не стал тормозить и пролетел сквозь нее.

— Так и живем, — сказал Роман. — А как там на Родине?

— Все так же, — ответил я.

О намечающихся проблемах я решил ему пока не говорить. Сначала надо с библиотекой разобраться.

Всех сотрудников бывшего НИИЧАВО мучает ностальгия. Только в разной степени. Даже Корнеева, хотя он старается этого не показывать.

А может, Корнеева и не мучает. Все его интересы отданы текущей работе, на остальное ему плевать. Он остального просто не замечает.

Когда в стране началась неразбериха, накрылось финансирование и занятия наукой стали сворачиваться стремительными темпами, коллектив затерянного в Сибири института наконец-таки принял давнее предложение обитателей Шамбалы и всем корпусом переехал в Тибет. Ну, конечно, не всем.

Профессор Выбегалло, например, только узнав о предстоящих переменах, категорически отказался ходить по Мосту, мотивируя свой отказ патологической боязнью высоты. Его примеру последовало большинство сотрудников с заросшими шерстью или покрытыми порезами от бритья ушами. Се ля, как говорит профессор Выбегалло, ви.