Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

«Девушка, здравствуй». — «Привет!» — «Впереди кто идёт?» — «А тебе что?» —
«Я неспроста говорю». — «Это моя госпожа». —
«Есть ли надежда?» — «Что надо?» — «Одной только ночи». — «А деньги?» —
«Золото дам!» — «Хорошо». — «Вот оно». — «Нет, не пойдёт».

К бутылке (5, 135)

С длинной шеей, изящноокруглая, ладнолитая,
Льющая влагу сполна с шумом из сомкнутых уст,
Жрица весёлая муз, Афродиты и буйного Вакха,
Смехом дарящая нас, ключница общих пиров, —
Если я трезв, отчего ты мне кажешься пьяной, а пьян я,
Трезвою выглядишь?.. Ты дружбе застольной вредишь!

Неуступчивая (5, 304)

Был виноград когда зелен, ты мне отвечала отказом.
Зрелым стал — мимо прошла! Дай мне теперь хоть изюм!

Дары Дионису (6, 172)

Перед чертогом твоим Порфиридой из Книда, Дионис,
Этот положен венок, остроконечный двойной
Тирс и браслет — украшение ног. Она с ними кружилась
В танце неистовом, в храм твой приходила когда,
Шкуру оленя набросив на грудь: «Дар расскажет, Дионис,
Как я прекрасна была в пляске безумной своей!»

Обещание пьяницы (6, 291)

Вакховой чаши подруга, слегла Вакхилида однажды,
Стала Деметре она вот что тогда говорить:
«Если останусь жива и горячка отпустит, я буду,
Солнце пока не взойдёт в тысячный на небе раз,
Пить ключевую лишь воду, вина не пригублю ни капли!»
Легче ей стало когда, вот как схитрила она:
В руку плетёное сито взяла и сквозь частые дырки
Солнце узрела одно сотни и тысячи раз!

К путнику (7, 28)

Путник, сверши возлиянье у Анакреона могилы,
Мимо неё проходя: выпить всегда был не прочь!

Пламенная страсть (9, 15)

Милый, ты ищешь огня, чтобы этот светильник прекрасный
Ночью желанною вновь воспламениться бы смог.
Сердце горит у меня! Подойди и возьми это пламя:
Душу сжигает оно, ярким сияя огнём!

Жертвы Эрота (9, 157)

Богом назвать кто Эрота решился? Какой же приносит
Бог нам несчастье, людей кровь проливает, смеясь?
Разве в руке он меч острый не держит? Взгляни же на эти
Шкуры поверженных жертв, богом свершённых убийств.
Мать вместе с сыном убиты, убитый лежал на телах их:
Он в наказанье забит насмерть каменьями был...
И не Аид виноват, не Арей, то Эрота проделки:
Так развлекаться привык этот мальчишка — Эрот!..

Завет пьяницы (11, 8)

Мирром, венками, костров возжиганьем не может прельститься
Каменный памятник мой — только напрасный расход!
Лучше с живым ты сверши возлиянье: вином орошая,
Прах превратишь ты мой в грязь — пить не придётся тогда!

Радости жизни (11, 56)