Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

Я побледнел, как увидел Мелиту: ведь шла она вместе
С мужем. В волненье придя, слово такое сказал:
«Можно ль калитки твоей перекладину приподниму я,
Двери двустворчатой я освобожу свой штырёк,
Через преддверье твоё проникну ко влажному входу,
Кончик ключа своего внутрь замочка вложив?»
Бросив косой взгляд на мужа, она, рассмеявшись, сказала:
«Если к двери подойдёшь, станешь добычей собак!»

Любовь к женщинам (5, 277)

Льнут пусть к мужчинам другие. Я женщин извечный поклонник:
Дольше ведь в сердце своём чувство любви берегут!
Не по душе молодёжь мне, противна она, ненавистна.
Быстрорастущую я бороду разве стерплю?

ЮЛИАН ЕГИПЕТСКИЙ

(VI в. н.э.)

Снисходительное наказание (5, 298)

Высокомерной Марии, желанной моей покарай же
Гордость, упрямство её, Дике, царица, прошу!
Смертью?.. К чему, госпожа! Пусть, напротив, познает седины.
К телу сухому тогда годы прибавят морщин,
Слёзы венчать будут старость, былая краса потускнеет.
Нрав горделивый её станет причиной тому.

ЮЛИЙ ЛЕОНИД

Вопрос к Зевсу (12, 20)

Снова Зевес на пиру веселится среди эфиопов,
Снова дождём золотым в спальню к Данае спешит.
Странно другое: узрев Перинадра, красавца на небо
Он не унёс. Может, бог стал равнодушен к юнцам?

НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ

Бескорыстие Стенелаиды (5, 2)

Стенелаида огнём города за немалую плату
Может любовным своим с лёгкостью испепелить.
Целую ночь уже дрёму теперь от меня отгоняет,
Вплоть до утра, не беря злата, ласкает меня.

Признание в любви (5, 26)

Вижу ли я столь блестящие чёрные кудри, царица,
Или, напротив, твои русые волосы зрю —
В случае том и другом ты красою сияешь всё той же!
Будь у тебя седина — в ней обитал бы Эрот.

Два вида любви (5, 65)

Образ орла принял Зевс, представ пред красой Ганимеда,
Мать же Елены увлёк, в лебедя, он, превратясь.
Но совместимы ль утехи? Другим — и другое послаще.
Одновременно люблю то и другое и я!

К кифареду (5, 99)

О кифаред, как хотел бы, чтоб ты мне сыграл на кифаре,
Бил бы по крайней струне, среднюю же расслаблял.

Страсть к банщице (5, 82)

Банщица пышная, так горячо тобой ванна нагрета!
Даже одежды не сняв, я ощущаю огонь.

Раб Эрота (5, 100)

Если меня упрекают, что я, как прислужник Эрота,
С взором горящим мечусь, словно за дичью в полях,
Знают пускай, что и Зевс, и Аид, и морей повелитель
Были рабами всегда неутолимых страстей.
Разве деянья бессмертных примером не служат для смертных?
Зная проделки богов, можно винить ли меня?

Неожиданный диалог (5, 101)