Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

Не убегай от любви, о Филократ! Сам Эрос способен
Сердце моё растопить неугасимым огнём —
Лучше отверзни уста для моих поцелуев! С годами
Милость подобную ты будешь просить у других.

Пора любви настала (12, 21)

Сколь ещё долго украдкой мы будем с тобой целоваться,
Тайные знаки любви взором друг другу дарить?
Сколь ещё тешиться долго одними словами придётся,
Изо дня в день промедлять в том, что уже решено?
Только напрасно мы время прекрасное тратим с тобою:
Речи пустые должна в дело любовь превратить.

Призыв к Диону (12, 175)

К сверстникам зависти нет, увлечённым младыми рабами,
Женоподобный к тому ж кравчий тебе ни к чему.
Кто устоит перед страстью и кто от вина не пьянеет?
Юношей кто красоту взглядом своим обойдёт?
Нравятся людям такие забавы. Тебе коль противны,
То отправляйся туда, где нет вина и любви, —
В край, где Тиресий и Тантал терзаются в страшных мученьях:
Первый не видит ни зги, видит одно лишь другой.

Стыдливый юноша (12, 176)

Так почему же, Менипп, облачён ты до самых лодыжек?
Раньше одежда твоя не покрывала колен.
Голову ты почему опустил и меня избегаешь?
Знаю, что хочешь прикрыть! «Здесь я!» — таков уговор.

Ночные грёзы (12, 177)

Вечер настал. Пожелали друг другу мы ночи спокойной.
Ласки его были сном?.. Явью?.. Не помню теперь.
В памяти ведь всё ясней и яснее всплывает другое...
Вспомнил, о чём он просил, что говорил я в ответ!
Нет, не уверен... Меня полюбил ли он? Коль это правда,
Богом я стал. Почему ж я на земле остаюсь?

Силы восстановятся (12, 178)

Воспламенял меня Тевдис, блистая средь юношей милых.
Он словно солнце: встаёт, чтоб на закате упасть.
Я и теперь весь в огне, когда мгла на него опустилась.
Солнце не станет другим, если и пало оно!

Приобщение к любви (12, 179)

Зевс, я поклялся тебе: никому никогда не признаюсь,
Даже себе самому, чем меня Тевдис привлёк.
Но в ликованьи своём моё сердце, парившее в небе,
Больше не может уже радость пришедшую скрыть.
Зевс-отец, о, прости же меня, признаюсь: был моим он,
В первый раз в жизни своей высшее счастье познал!

Любовный пыл (12, 180)

Жарко мне, юноша, и без того. Перестань опахалом
Тонким своим развевать возле одежды моей!
Жар остаётся во мне: от вина он теперь не проходит,
И опахало твоё страсть разжигает сильней.

Холодный поцелуй (12, 183)

Радость какая мне, Гелиодор, от твоих поцелуев,
Если бесстрастье твоё чувствую я на устах,
Если холодный твой рот не спешит разомкнуться? Из воска
Так изваянье твоё в доме целует меня.

Доступный Менедем (12, 184)