Древнерусские княжества X–XIII вв.

Важнейшими центрами западной веси Я.В. Станкевич считала древние поселения в устье р. Сяси и в Старой Ладоге[621]. Последнее обстоятельство имеет важное значение для определенного суждения о роли веси в исследуемых событиях. Ладога постоянно привлекает к себе внимание историков. Здесь найдено несколько богатых кладов восточных и западноевропейских монет. Начальные этапы ее существования относятся к VIII в., а может быть, и к VII в.[622] Раскопки 50-х годов позволили Г.Ф. Корзухиной с достаточно вескими основаниями предположить, что первые укрепления в Ладоге возникли на рубеже X в. в связи с увеличением здесь славянского населения[623]. Но даже если славяне и раньше жили в Ладоге, никто сейчас не отрицает одновременного присутствия там большого числа угро-финнов[624].

В основных вариантах легенды о призвании князей (Новгородская I летопись и Лаврентьевская летопись) Ладога не упомянута: Рюрик с варягами прибывает непосредственно в Новгород (в Лаврентьевской летописи здесь пропуск). Иначе об этом сообщает Ипатьевская летопись, лучше отразившая последнюю редакцию Повести временных лет: «…и придоша къ Словіѣномъ пѣрвѣе, и срубиша город Ладогу, и сѣде старѣишии в Ладозѣ Рюрикъ»[625]. Исправление Новгорода на Ладогу объясняется сведениями, полученными летописцем от ладожан, помнивших о былом приоритете их города[626]. О немаловажной роли Ладоги сообщает и Начальный свод под 922 г., когда Олег после победоносного похода на Царьград ушел в Ладогу, а по другим сведениям — даже умер там[627].

Эти свидетельства приоткрывают завесу над былым значением древнего центра, уступившего впоследствии пальму первенства быстро возвысившемуся Новгороду.

А.Н. Насонов вполне справедливо считал район Юго-Восточного Приладожья естественным продолжением поволховской (ладожской) территории[628]. Однако его присоединение к новгородским владениям он относил к середине XI в.[629] Думается все же, что это произошло значительно раньше. Указанные земли издревле тяготели к Ладоге и в этническом и в экономическом плане. Культура приладожских курганов с их дружинными погребениями, захоронениями скандинавов находит ближайшие параллели в Ладоге и ее окрестностях.

Любопытным свидетельством тесных связей Обонежья с Русью является обнаруженная С.В. Киселевым на ременной бляшке, найденной в одном из приладожских курганов, родовая тамга Рюриковичей[630]. Следовательно, княжеские дружинники жили здесь уже в это время. Отсюда и объединение приволховских земель с Обонежьем в общий судебный округ (Обонежский суд), известное по откупной Обонежской грамоте 1434 г.[631], — явление не позднего порядка, как представлялось А.Н. Насонову[632], а древняя традиция. Ее следы, по-видимому, обнаруживаются в докончальных грамотах Новгорода с князьями. В отработанном формуляре грамот среди прочих условий обычно стоит: «А в Ладогу, княже, ездити на третие лето»[633]. Подобная фраза опущена лишь однажды в договорной грамоте 1266 г. с великим князем Ярославом Ярославичем[634]. Однако в ней сказано, что предшественник Ярослава князь Дмитрий Александрович с новгородцами освободил обонижан на три года от суда. Сопоставление этих двух фактов и указывает на тесную связь Ладоги и Обонежья в судебно-податном отношении по крайней мере уже в 60-х годах XIII в.

Важным для окончательного суждения о составе древней Новгородской земли является описание событий 30-х годов XII в. Этот период был временем больших перемен в жизни Новгорода, завершившихся изгнанием князя Всеволода Мстиславича. В 1132 г. Всеволод пытался обосноваться в Переяславле-Русском, но был выбит оттуда дядьми — Юрием и Андреем, после чего он вновь возвратился в Новгород. Дальше летописец сообщает: «…и бысть въстань велика въ людьхъ; и придоша пльсковици и ладожане Новугороду, и выгониша князя Всеволода из города»[635]. Окончательный разрыв произошел в 1136 г.: «Индикта лета 14 новгородьци призваша пльсковиче и ладожаны и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода»[636].

Таким образом, в переломный момент новгородской истории решение дальнейшей судьбы княжества принадлежало представителям его трех главных центров — Новгорода, Пскова и Ладоги. О связи этих городов с определенными округами речь шла выше. Не вызывает удивления, что новгородцы, ладожане и псковичи (здесь разумеется, конечно, местная феодальная знать) в новых условиях быстро развивавшихся на Руси феодальных отношений заменили архаичные для данного времени этнические термины.