Древнерусские патерики

Захотел же этот сын Симона оковать гроб святого Феодосия, что и сделал. Послал Георгий одного из подручных бояр своих, по имени Василий, и дал ему пятьсот гривен серебра и пятьдесят гривен золота. И Василий, взяв деньги, нехотя отправился в путь, проклиная жизнь свою и день рождения своего, и мысленно говорил: «Что это задумал старейшина наш столько богатства погубить? Какая награда ожидает его за то, что он окует гроб мертвеца? Но что даром получено, то даром и брошено! Горе же мне одному, не смевшему ослушаться! Чего ради я дом мой оставляю и кого ради иду в путь этот //

л. 5 горький? И приму ли от кого честь: не к князю я послан, не к иному вельможе. Если что скажу или что возвещу этому гробу каменному, кто мне ответит? И кто не посмеется моему безумному приходу?» Это говорил он и иное многое спутникам своим.

Святой же явился ему во сне, смиренно промолвил: «О чадо, я хотел тебя вознаградить за труд твой; если же не покаешься, тяжелые времена испытаешь». Однако Василий не переставал роптать, и великую беду навел на него Господь за грехи его: кони его пали, и одежду их украли, и все взяли у них воры, кроме посланного с Василием богатства. И открыл он отправленное для окования раки сокровище, и взял оттуда пятую часть золота и серебра, и истратил на необходимое себе и коням, и не уразумел он, что был наказан гневом за хулу его.

Когда Василий был в Чернигове, то упал с коня и так разбился, что не мог и рукою двинуть. Спутники Василия, положив его в насад*, привезли под Киев, когда уже свечерело. В ту же ночь явился Василию святой и сказал: «Василий, разве ты не слышал Господа, говорящего: «Приобретайте себе //

л. 5 об. друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители»*. Хорошо ведь уразумел сын мой Георгий слова Господа, сказавшего: «Кто принимает праведника во имя праведника, получит награду праведника»*. Ты же за труд свой мог быть увенчан, хотя такой славы никто не удостаивался, какую ты принял бы вместе с Георгием; теперь же, всего этого лишившись, не отчаивайся за жизнь свою. Иначе не можешь получить исцеление, только если покаешься, и когда положат тебя на раку мою — ты обретешь целым утраченное золото и серебро». И все это наяву произошло с Василием, а не во сне, в тот же вечер было ему явление.

И пришел к нему князь Георгий Владимирович со всеми боярами и, увидев Василия в столь горестном состоянии, ушел, обеспокоенный за него.

Василий же, поверив видению святого, повелел своим спутникам нести себя в Печерский монастырь. Когда они были уже на берегу, вошел некий незнакомец к игумену, говоря: «Скорее иди на берег, введи Василия и положи его на гроб Феодосия, и, когда тебе даст сокровище, обличи его перед всеми, сказав, что он взял себе пятую часть денег, если же он покается, то верни ему». Сказав это, сделался он невидим. И игумен стал искать того //

л. 6 человека, что являлся ему, но никто не видел его входящим или выходящим. И пошел игумен к Днепру, ввел Василия на* гору; и положили его на раке святого и встал Василий, цел и здоров всем телом, и подал игумену четыреста гривен серебра и сорок гривен золота. И игумен сказал ему: «Чадо, а где еще сто гривен серебра и десять золота?» Василий же начал каяться, говоря: «Я взял и истратил; подожди, отче, все тебе отдам; я хотел скрыть и не предъявить всего, думая утаить от всевидящего Бога». Тогда высыпали деньги из сосуда, в котором они были запечатаны, и перед всеми сосчитали, и обрели все сполна: пятьсот серебра и пятьдесят золота, и все прославили Бога и святого Феодосия. Тогда начал Василий рассказывать все явленное и содеянное по порядку.

И на другой день утром князь, взяв с собою лекарей, пришел в указанное место, чтобы лечить больного, но не застал там Василия. Узнав, что его отвезли в Печерский монастырь, и думая, что он уже умер, князь поспешил в монастырь и нашел Василия здоровым, будто никогда и не болевшим. И, услышав от него о дивных чудесах, князь всею душою склонился к святой Богородице и к святому Феодосию.

Тысяцкий Георгий Симонович приложил к значительному по величине //