Древняя Русь : наследие в слове. Мудрость слова

Для современного языкового сознания характерен переход к привативности, которая строится на основе градуальной степени с четким противопоставлением по наличию или отсутствию признака: высокий — невысокий, глубокий — неглубокий — наличие или отсутствие признака выделения. Мы по-прежнему избегаем выражений типа мелкий — немелкий, низкий — не низкий, иначе наша мысль получит не оппозицию в противоположностях, а простое отрицание качества, записать которое следует таким образом: низкий — не низкий, мелкий — не мелкий.

В современном представлении о противоположностях «правые» члены эквиполентной оппозиции оказались системно лишними, они сохранялись только в самостоятельном употреблении и в известных контекстах, всё чаще заменяясь новыми словами, образованными с помощью частицы не-. Чтобы наглядно представить последовательность указанных преобразований, рассмотрим следующую схему:

широкъ — узъкь

широта ширина узость

широкое — неширокое

глубокъ — мѣлъкъ

глубота глубина мелкость

глубокое — неглубокое

высокь — низъкъ

высота вышина низость

высокое — невысокое

длиньнъ — коротъкь

длиннота длина краткость

длинное — недлинное

Первоначальные конкретность и определенность каждого из качеств сами по себе представляли особую важность, но затем были обобщены на уровне отвлеченности качества; такие отвлеченные признаки обозначались особыми словами. С возникновением представления о «ширине» изменилось соотношение между широким и узким — и то и другое стало конкретными проявлениями степеней отвлеченной ширины. И лишь на заключительном этапе развития степеней отвлеченности язык возвращается к старой форме обозначения качества, хотя и на новых основаниях. Говорится не о ширине, а о широком — нешироком, поскольку в современном языке именно полное имя прилагательное в форме среднего рода стало выражать абстрактные понятия: широкое как бесконечное, существенное, благое и т. д. Возвращение к истокам «признаковости» идет не только со стороны замен качество → предметность → качество, но и в отношении попарного сопоставления качеств: широкое понимается в противопоставлении к неширокому (за которым скрывается и узкое). Наивысшая степень абстрактности состоит в максимальном отвлечении от привходящих, случайных, второстепенных признаков различения, и потому, после длительного процесса «снятий» сопутствующих признаков, речь идет об одном-единственном, взятом независимо от остальных: широкое, высокое, глубокое...

В книге «Добро и Зло» рассмотрены были признаки «скорости». В древнерусском языке сохранялось много слов, обозначавших скорость действия определенного субъекта. Борзым мог быть только конь (комонь), быстрой — река, скорой —- ящерка, ясным — сокол и т. д. Бързъ, быстръ, скоръ, ясьнъ и другие слова того же рода одновременно суть имена предмета и имена качеств [1]. Они выражали и конкретность определенного типа скорости, и известные его качества, и совмещенность качеств-свойств. В последовательном отвлечении признака от конкретности его качества происходило обобщение слов, устранение дубликатов, более редкое употребление вариантов, связанных только с одним каким-то субъектом действия.

Дело усложнится, если мы привлечем к рассмотрению противоположность «быстрости» — «медленность». Как и в предыдущем случае, именно высшие степени развивают отвлеченные формы; речь идет о степенях скорости, а не «медленности», которые и не развивались в древнерусском языке. Вниманием отмечена скорость и быстрота. В древнерусском языке были слова типа быстрина, но не было слов борзина или скорина.

На первом этапе отвлеченности общим выражением степеней скорости служило русское слово быстрина. Иначе в Новое время, после XVI в. появились книжные слова скорость и борзость, но никак не быстрость, но зато имеется слово быстрота и нет слов скорота, борзота. Последовательность преобразования, проведенного на градуальности всё новых форм, возникавших в Средние века, такова:

быстръ скоръ

быстрина

быстрота скорость

Этап конкретной отвлеченности создал форму быстрина, общую для всех проявлений скорости-борзости, современный же уровень абстрагированной отвлеченности дал два варианта: быстрота и скорость, которые являются не формами выражения объективной или субъективной оценки качеств, а одинаково отражают отвлеченные свойства. Современные представления о мере и движении потребовали специализации в выражении различных качеств скорости. Они и получили соответствующие формы.