Древние ассирийцы. Покорители народов

Следующими целями Вавилона на севере стали, как мы уже видели, Ашшур и Ниневия, хотя захват этих городов в датировочных формулах Хаммурапи не упоминается. Беспокойные племена турукку, обитавшие в горах к востоку от Ассирии, также восстали против вавилонских войск. 37-й год царствования Хаммурапи стал «годом, в который при поддержке бога Мардука он завоевал армии из Туруккума, Как-мума и страны Субарту». Насколько успешно вавилонянам удалось покорить Туррукум и Какмум, а также последовало ли за этим целенаправленное расширение влияния Вавилона в Курдских горах, — это вопросы, ответы на которые нет смысла искать в вавилонских источниках.

Турукку, известные нам из источников, носили хурритские имена. Вспомним, что человека, которого перевезли в Вавилон, а впоследствии искали Шамши-Адад и Хаммурапи, звали Уштан-шарри, сын Уллум-тишни (с. 100). На страну Шушарра напал военачальник турукку по имени Лидайя (с. 123), впоследствии сдавший Ишме-Дагану без боя город Уту, испугавшись бряцания оружия, доносившегося из лагеря ассирийцев (с. 128). Замуж за сына Ишме-Дагана вышла дочь правителя турукку, которого звали Зазийя; он же заключил с ассирийцами договор о дружбе (с. 122). Следовательно, у нас есть основания полагать, что хурриты пользовались среди турукку значительным влиянием. В период, последовавший за царствованием Ишме-Дагана в Ашшуре, хурриты стали играть решающую роль в истории и развитии Ассирии.

Вместе с Шамши-Ададом и его сыновьями в Ассирии власть обрели амореи. Около 1700 г. до н. э., когда аморейские царства появлялись по всей территории Месопотамии — от севера до юга, — а также западнее по течению Евфрата, в Сирии, аморейские цари правили в многочисленных государствах, как больших, так и малых. Аморейское наследие, воспоминания о предках, проводивших свою жизнь в пустыне, отражается в надписях и письмах Шамши-Адада и в переписке его сыновей. Несмотря на то что все эти тексты написаны на классическом вавилонском языке, в них нередко встречаются формы и особенности, характерные для аморейского диалекта, ведь правители, как правило, диктовали сообщения в спешке и не всегда задумывались о том, какие слова при этом используют. В ранних надписях, вырезанных в Ашшуре, Шамши-Адад использует аморейскую форму своего имени — Самси-Адад, «Бог Адад — мое солнце», хотя правильная, вавилонская форма имени правителя звучит как Шамши-Адад.

В чем-то аморейский диалект родственен южносемитскому (арабскому), в то время как аккадский был исключен из южносемитской группы языков. Арабское «с» часто соответствует аккадскому «ш». Таким образом, аморейский язык следует отнести к южносемитским.

Следует обратить внимание на имена царских сыновей. Ишме-Даган, «бог Даган услышал (меня)», носил имя, составленное в соответствии со звуковой системой аккадского языка; с другой стороны, имя Ясмах-Адад, «бог Адад услышал (меня)», аморейское. Значения глаголов «ишме» и «ясмах» («х» представляет собой гортанный звук, соответствующий арабскому ‘ayin, знак для обозначения которого в клинописи отсутствует; таким образом, более правильно транскрибировать первую часть имени царевича как jasma’) идентичны, но их использовали носители разных диалектов. В аккадском языке довольно рано пропали гортанные (ларингеальные) звуки, являющиеся характерным признаком звуковой системы большинства других семитских языков. При этом исчезновение гортанных звуков сочеталось с превращением гласной «а» в «е», и семитская глагольная приставка «я-» в аккадском стала звучать как «и-». Звук «ш» в имени Ишме-Дагана соответствует «с» в имени Ясмах-Адада, подобно тому как «ш» в имени Шамши-Адад соответствует «с» в имени Самси-Адад.

В Ашшуре и Экаллатуме имена царей писались согласно аккадской (вавилонской) традиции. В Мари наместник использовал аморейскую форму своего имени. У этого явления вполне могли быть политические причины. Ясмах-Ададу, несомненно, было важно продемонстрировать свою близость к местному населению.

Не случайно ассирийские правители использовали вавилонские формы своих имен в Экаллатуме и Ашшуре. Это было одной из составляющих их попытки распространить в Ассирии вавилонскую культуру. Видоизменение имен, несомненно, являлось лишь частью политики, проведению которой Шамши-Адад уделял так много внимания.