Читаем Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания полностью

Жизнь завоеванных персами народов не была ужасной, так как в целом захватчики довольно терпимо относились к местным обычаям и религиозным представлениям. И восточные греки поменяли своего привычного соседа Крёза на более далекого и гораздо более могущественного господина, требовавшего дани, подчинения, а иногда и военной силы. Самое большое недовольство у них вызывала политическая сфера, так как персы предпочитали править греческими городами с помощью назначенных ими тиранов. Эллины же полагали, что уже переросли тиранию, и Ионийское восстание против Персии (499–494 до н. э.) началось с низвержения тиранов. Спарта снова не оказала поддержки, но Афины и Эритрея в первый год мятежа прислали восставшим помощь, против которой были направлены военные силы, направленные в 490 г. до н. э. Дарием в сторону противоположного берега Эгейского моря. Предметом особой гордости для афинян стало то, что их воины встретили эту армию возле греческого города Марафона и одержали над ней победу до прибытия спартанцев. Целью гораздо более многочисленного войска, отправленного сыном Дария Ксерксом (486–465 до н. э.) по суше, вдоль северной части побережья Эгейского моря, было завоевание всей Греции. Вынужденные готовиться к противостоянию персам в спешке, греки сплотились вокруг Спарты, так как союз, который она возглавляла, обладал огромными ресурсами для сражений на суше. Флот, созданный Фемистоклом для Афин, заметно превосходил какой-либо другой, но союзников, способных подчиниться им даже на море, не нашлось. Во время всех крупных битв, имевших место в 480 г. до н. э., даже решающего морского сражения при Саламине, номинально греками командовали спартанцы, и даже честь победы в битве при Платеях (479 до н. э.) принадлежит спартанцам и их полководцу и регенту Павсанию. Мы должны быть благодарны лакедемонянам с их страстью к совершенствованию военных навыков, ведь именно благодаря им персов удалось остановить, а самой древнегреческой цивилизации – достичь высот своего развития, не сталкиваясь при этом с препятствиями, связанными с иноземным владычеством.

Между тем Афины взяли новый политический курс, хотя вряд ли жившие в VI в. до н. э. греки замечали факторы, которые в итоге привели их к демократии. Аттика занимала очень большую по греческим меркам территорию и обладала гораздо большими внутренними ресурсами, чем те, которыми располагал среднестатистический город-государство. Судя по захоронениям и керамике, в «темные века» Афины были самым процветающим и, возможно, наиболее могущественным из древнегреческих городов. Однако вторая половина VII в. до н. э. стала для них не самым удачным периодом. В частности, некий Килон предпринял неудавшуюся попытку установить тиранию. В первые годы VI в. до н. э. Афины во многом из-за аграрных отношений, при которых бедняки занимали положение, ничем не отличающееся от рабского, оказались на грани переворота. Вследствие кризиса обладавший исключительным человеколюбием Солон, известный нам по цитатам из его стихотворных произведений, сохранившимся в сочинениях других авторов, провел ряд реформ. В 594 г. до н. э. он был избран архонтом-эпонимом, и перед ним стояла задача примирить враждующие слои населения.

О подробностях можно долго спорить, но несомненным остается то, что Солон сумел избавить бедняков от самых страшных из их проблем и запретил долговое рабство. Наиболее значительным нововведением в политической сфере стало разделение общества на четыре категории в зависимости от доходов представителей каждой из них. Государственные должности могли занимать те, кто вошел в первый разряд, представители последнего могли участвовать в работе народного собрания, являвшегося одновременно инстанцией, в которой можно было оспорить решения магистратов. Такое нововведение, связанное с получением политических привилегий благодаря богатству, а не праву рождения, было весьма современным, но реформы Солона не помешали установлению в Афинах тирании, хотя, возможно, и отсрочили его. Да и захватить власть оказалось совсем не просто. Писистрату вскоре после 550 г. до н. э. удалось добиться этого только с третьей попытки. Правил он мягко и спокойно передал власть своему сыну Гиппию. Тирания основывалась на необходимости сдерживания конфликтов, происходивших внутри правящего слоя. Когда в 510 г. до н. э. с помощью спартанцев Гиппия изгнали, эти конфликты разразились вновь и не утихали до тех пор, пока в 507 г. до н. э. Клисфен, один из соперников и второй выдающийся афинский реформатор, не «привлек на свою сторону ранее бесправный народ афинский», как пишет о нем Геродот.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология